По мнению граждан нашей страны, силовые ведомства занимаются не столько охраной общественного порядка, сколько получением не облагаемых налогом доходов. Основные направления «правоохранительного» бизнеса — это фабрикация уголовных дел, рейдерские захваты, организация сделок с судом по-российски, когда адвокат, имеющий неформальные связи с судьей, выступает инициатором и посредником при передаче взятки.
Правоохранительную систему респонденты оценивают как коррумпированное сверху донизу замкнутое сообщество, повязанное круговой порукой. Поэтому зачастую россияне, столкнувшись с вымогательством в той или иной форме, опасаются заявлять об этом.
«Особая буква» попросила прокомментировать ситуацию с коррупцией в правоохранительных ведомствах Людмилу Алексееву, одного из основателей и председателя Московской Хельсинкской группы.
По словам правозащитницы, в настоящее время предприниматели — это «группа риска»: «За последний год большинство обращений в МХГ и общественные советы, где я состою, — это обращения предпринимателей, которые жалуются на попытки рейдерского захвата бизнеса. Чаще всего в таких случаях инспирируют дела по статье 159 Уголовного кодекса — «Мошенничество». Часто к нам обращаются родственники тех, кто оказался слишком неуступчив, отказался отдать свое дело и попал в тюрьму по подложному обвинению».
Алексеева полностью согласна с выводами Общественной палаты о том, что сейчас в отличие от 90-х коррупционное «кормление» приобрело системный характер. Если прежде должностные лица за взятку соглашались закрыть глаза на нарушение закона, то теперь чиновники и силовики приходят к владельцу успешного бизнеса и просто предлагают поделиться «по-хорошему» — в противном случае возьмут «по-плохому».
«Эта система не способна к самоочищению, — убеждена она. — Коррупционеры сами не прозреют и не раскаются. Это должно обеспечить гражданское общество. Надо добиваться изменений в законодательстве, изменения взаимоотношений между тремя ветвями власти. Законодательная и в особенности судебная власть должны стать реально независимыми от исполнительной вертикали. Государство делает некоторые шаги в этом направлении, но пока что ограничивается показной поркой «стрелочников». Пример тому — «дело Магнитского», которым мы активно занимаемся. Нам не удалось добиться, чтобы хотя бы допросили лиц, причастность коих к умерщвлению юриста очевидна для всех, кроме следствия».
Наша собеседница отметила незначительные продвижения в области обеспечения публичности и гласности правоохранительной системы: полицейские участки оборудуются камерами слежения за происходящим внутри, президент Медведев выступил за трансляцию судебных заседаний в Интернете и за признание аудиохроники судебных заседаний документами, имеющими силу доказательств. «Это наша победа. Будем добиваться, чтобы эта практика привилась не только в некоторых образцово-показательных отделениях полиции и судах, но и по всей стране», — сказала Людмила Алексеева.
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов