Геополитика

Почему перестали покупать 8-цилиндровые автомобили

• В высоком качестве (12,29 Мб)
• В низком качестве (5,82 Мб)

Мы находимся в меняющемся углеводородном мире, и уже очевидны некоторые тенденции, которые могут, например, кардинально изменить рынок природного газа в Европе. Немножко сложнее ситуация с рынком нефти, потому что пока таких коммерчески привлекательных заменителей нефти — прежде всего на транспорте, — не найдено.

А вот с газом другая история. Во-первых, западные страны, прежде всего Соединенные Штаты, активно разрабатывают нетрадиционные источники газа — газовые сланцы, газовые пески и метан, оффшорный газ, — которые дают еще много собственного производства. То, на что не рассчитывали еще несколько лет назад, может сильно ужесточить конкуренцию на газовом рынке. В том числе и европейском, который все больше сообщается с Америкой через торговлю сжиженным природным газом.

Кроме того, газ все-таки конкурирует с другими видами топлива — углем, атомной энергией — как источник выработки электричества на электростанциях. Поэтому, на мой взгляд, те планы газовой экспансии, которые «Газпром» вынашивал предыдущие два десятилетия (начиная с начала—середины 90-х годов), через несколько лет действительно могут оказаться нерелевантными. То есть ситуация на европейском газовом рынке очень быстро меняется. Еще быстрее на американском. И все те планы массового строительства трубопроводов, которые мы вынашиваем вот эти последние десять—пятнадцать лет, просто могут оказаться под угрозой невостребованности. 

С нефтяным рынком все чуть сложнее. Но я уверен в том, что фундаментальным следствием нынешнего экономического кризиса будет некая оптимизация потребления в западных странах. Я имею в виду, скажем, отказ от некоторых наиболее энергозатратных средств передвижения. Например, с началом кризиса очень резко упал спрос на восьмицилиндровые джипы. И не видно, чтобы он восстанавливался. 

Может произойти то, что произошло в некоторых странах Латинской Америки, где бензин дорогой. В Бразилии вы не увидите очень много машин дорогого представительского класса. Там все — даже, как у нас говорят, «крутые», относительно обеспеченные люди, — ездят на машинах довольно скромных и энергоемких. Вот если в странах Запада произойдет переход на новый тип транспортных средств, это может и на нефтяном рынке отразиться достаточно существенно.

Пока, в принципе, Россия делала и делает ставку на увеличение добычи углеводородов. Но совершенно очевидно, что ситуация переизбытка природного газа — возможно, и нефти — вполне реальна в обозримой перспективе. И то, что мы перезакладываемся на то, что наши нефть и газ будут покупать во все более увеличивающихся объемах, может стать ошибкой. По крайней мере необходимо провести переоценку всего этого.

Если бы Путиным был я

• В высоком качестве (8,25 Мб)
• В низком качестве (3,93 Мб)

Будь я Путин — я все делал бы не так. Прежде всего я добился бы того, чтобы основные решения в сфере развития инфраструктуры нефти и газа принимали частные компании, которые работают в этой сфере. Они могут предлагать гораздо более эффективные решения. 

Например, я не понимаю и считаю идиотизмом то, что несколько лет назад Путин запретил частным нефтяным компаниям строить трубу из Западной Сибири в Мурманск. Вместо этого заставил строить дорогую, абсолютно неэффективную, субсидированную трубу на Дальний Восток, которая уже обошлась больше чем в 400 млрд рублей. Первая ее очередь. Там есть огромные факты коррупции при строительстве трубы. И непонятно, будет она востребована или нет при той стоимости транспортировки, которая там есть. Хотя частные компании предлагали гораздо более дешевое, быстрое и эффективное решение. Строительство относительно короткой трубы из Западной Сибири в Мурманск. Кстати, Мурманск — это единственное место в России, где можно построить глобальный глубоководный незамерзающий нефтяной терминал мирового класса. 

Я бы сделал то же самое в газе. Я бы реструктурировал этого советского монстра, который называется «Газпром». На его месте появились бы независимые частные газодобывающие компании. Вот как они решили бы строить трубы, так я, собственно, и позволили бы им сделать. 

Скорее всего, они не стали бы строить ни Северный, ни Южный поток, потому что слишком дорого и слишком рискованно. Вообще, нет, никаких рисков транзита газа по Украине, которые были бы сопоставимы с огромными затратами на строительство того же Южного потока. Возможные проблемы в транзитных поставках через Украину не стоят столько денег даже близко, сколько стоит Южный поток. 

Я сделал бы так, чтобы частные компании сами принимали решение по этому вопросу. И я не мотался бы, будучи премьер-министром или президентом, по разным странам, уговаривая их подписать тот или иной газовый контракт. Это не дело премьер-министра или президента. Это дело частного бизнеса.

Прогноз Шредера непрофессионален

• В высоком качестве (4,82 Мб)
• В низком качестве (2,28 Мб)

Что касается прогнозов Шредера, то, конечно, он никакой специалист в газовой сфере. Если бы он, например, хотя бы познакомился с прогнозами Международного энергетического агентства, которое ежегодно выпускает длительные прогнозы мировой энергетики (на двадцать—тридцать лет вперед), то мог бы узнать, что еще семь лет назад — в 2002 году — прогнозировалось, что к 2030 году спрос на газ в Европе будет составлять примерно 850 млрд кубометров в год. А сегодня этот прогноз оценивается на уровне меньше 600 млрд кубометров. То есть примерно на 300 млрд кубометров в нижнюю сторону пересмотрен прогноз потребления газа Европой. 

Явно, что Европе не нужно столько газа по таким высоким ценам, по которым он поставлялся в недавнее время. Поэтому я, честно говоря, не понимаю, на чем Шредер базируется. Он, видимо, хочет таким дешевым способом продать больше российского газа, на который сам работает. Но это просто не очень профессионально выглядит.

Туркменский газопровод взорвался по вине России

• В высоком качестве (12,40 Мб)
• В низком качестве (5,87 Мб)

Что касается газовых отношений России с некоторыми странами постсоветского пространства Каспия и Центральной Азии, то отношения, например, с Азербайджаном, который является все более важным производителем газа, потенциальным поставщиком газа в газопровод Набукко, сложные. А Россия постоянно пыталась склонить Азербайджан продать «Газпрому» все объемы добываемого газа, для того чтобы «Газпром» выступал перепродавцом этого газа в Европу. 

С одной стороны, Азербайджан всегда старался от этого уклониться, пытаясь самостоятельно газ продавать. Но когда возник вопрос о том, что цены на газ могут начать снижаться из-за вот этого всего мирового экономического кризиса, «Газпром» предложил достаточно щедрое условие закупки газа Азербайджана. То есть «Газпром» готов был переплатить, лишь бы получить контроль над азербайджанским газом. Грубо говоря, потерять деньги в обмен на геополитику. 

В этой ситуации начались какие-то подвижки. Но я бы назвал эти отношения все равно довольно непростыми. Потому что Азербайджан такой задиристый самостоятельный игрок на евроазиатском газовом рынке. И будет становиться все более важным. Так что работать с ним будет непросто.

Так же непросто будет работать и с Туркменией. Тем более что впервые вот в этом году завершается сооружение альтернативного газопровода из Туркмении в Китай, который открывает канал для крупномасштабных поставок туркменского газа на китайский рынок. Пока что будет поставляться 10 млрд кубометров. Но со временем все больше. 

У Туркменистана появляется то, чего не было раньше, — возможность маневра в газовых отношениях с Россией. Раньше он полностью зависел от транзита газа через российскую территорию. А сейчас есть возможность часть объемов на китайское направление перебросить. 

Мы видим, что уже отношения с Туркменистаном из-за этого в последний год осложнились. Мы вынуждены были им предложить чрезвычайно высокую цену закупок на этот год — 340 долларов за тысячу кубометров. Мы вынуждены были буквально в марте месяце начать пересматривать условия этих поставок. Что привело к скандальной ситуации, когда «Газпром» односторонне прекратил отбор газа, и это привело к взрыву на газопроводе из-за резкого изменения давления. 

И, собственно говоря, этот конфликт об условиях поставки газа на следующий год не разрешен до сих пор. Переговоры до сих пор идут, и непонятно, будет ли достигнута договоренность на следующий год. В любом случае, даже если на следующий год договорятся, то в отношениях с Туркменистаном появляется такая долгосрочная трещина в виде возможности альтернативных поставок газа в Китай. 

И самое главное, что это сооружение трубы газовой из Туркменистана в Китай — оно сильно вредит путинскому проекту по строительству газопровода в Китай, идущего из России. Просто потому, что Китаю не нужно столько газа. Достаточно 30—40 млрд кубометров из одного источника. Скорее всего, теперь это уже будет Туркмения.

Слишком дорогие геополитические амбиции

• В высоком качестве (10,37 Мб)
• В низком качестве (4,92 Мб)

У нас ровно такие же сложные отношения с Казахстаном, как и с любой другой нефтегазовой страной. У нас были постоянные проблемы, потому что Россия препятствовала расширению каспийского трубопроводного консорциума по экспорту казахстанской нефти из месторождения Тенгиз в Европу через Черное море. Мы до сих пор не договорились до конца о том, каким образом будет расширяться вот эта вот каспийская труба. Из-за этого Казахстан в том числе дал согласие, чтобы поставлять свою нефть в обход территории России через нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан. 

Казахстан был первой из центральноазиатских стран, кто построил альтернативный нефтепровод, идущий в китайском направлении. Первая очередь была запущена в 2005 году. Сейчас идет ее расширение. Поэтому Казахстан — это игрок, который пытается играть на все стороны. 

Я думаю, России будет очень непросто удержать свои монопольные позиции по контролю над экспортом углеводородов Казахстана. И вообще, мне кажется, что вот эта стратегия геополитического контроля через энергоресурсы — ну, мы видим, что она слишком затратна. Гораздо более эффективной стратегией для России было бы конкурировать на открытом рынке — и с поставками углеводородов, и с нашими транзитными услугами. Нам надо меньше игрищ с обходными трубопроводами и попытками монополизировать чей-то экспорт. Нам нужны более открытые выгодные отношения, основанные на взаимном доверии. И тогда от нас не будут строить альтернативные трубы, а будут с нами стабильно работать на долгосрочной основе. 

Но это уже совсем нужна другая ментальность. Нужно поменять ментальность нынешнего российского руководства. Мы хотим контролировать страны через энергоресурсы. Мы хотим держать их углеводороды под контролем. И из-за этого мы строим слишком дорогие трубопроводы. И из-за этого мы ввязываемся в обязательства, которые слишком дорого нам обходятся. 

Например, как покупка азербайджанского или туркменского газа по завышенным ценам. Мы не потянем этого. Это просто нам не по карману — такая геополитика, которая на самом деле является для нас убыточной. Нам нужна прибыльная торговля углеводородами. Нам не нужна монополия ради монополии. Нам необходимо получать от этой деятельности прибыль. 

Это возможно, если отношения наши с европейскими, украинскими, центральноазиатскими партнерами в нефтегазовой сфере будут построены только на принципах коммерции, если уйдет политика и геополитика. Эта геополитика обходится слишком дорого.