Кризис

Гарегин Тосунян (ч. 1)

• В высоком качестве (11,00 Мб)
• В низком качестве (5,30 Мб)

Ситуацию на рынке в двух словах трудно охарактеризовать. Проблемы есть. Проблемы связаны с тем, что кризис далеко не завершен. Он лишь преодолел свою наиболее сложную стадию в конце 2008 — начале 2009 гг. Но некоторое оживление есть.

Будущее, как всегда, туманно. Легче прошлое оценивать. Но оно туманно не потому, что трудно прогнозировать, а потому, что во многом зависит от тех действий, которые будут предпринимать регуляторы — правительство, законодатели. То есть все те, от кого зависит развитие финансового рынка.

Если будут приняты меры, которые все-таки будут способствовать развитию кредитного рынка, а не формированию фондов, будем двигаться более уверенно вперед. Если опять успокоимся в связи с тем, что цена на нефть нас всех устраивает и потому можно благоденствовать и спокойно продолжать распределять капающие с неба ресурсы, то мы опять вернемся к своим проблемам. Опять будут стагнировать рынок и производство.

Поэтому во многом наше экономическое будущее — да и социальное, и политическое — зависит от того, в какой мере мы сумеем сделать выводы из прошедшего довольно серьезного этапа, очередного нашего кризиса, сумеем отдать приоритет и сделать акцент на развитие рынка кредитования.

В этом смысле кризис сработал на пользу финансовому рынку. Потому что очень активной была законотворческая деятельность. Ряд законопроектов и сейчас разрабатывается: о потребительском кредитовании, о банкротстве физических лиц, о процентной ставке по кредитам, о возможности и невозможности ее изменения.

То есть очень много законодательных инициатив, но не всегда в нужном русле. Но по крайней мере активность общества и законодателей в этом направлении повышенная. Дай Бог, чтобы она сохранялась. Потому что чем больше мы это обсуждаем и чем больше работаем в сфере правового регулирования этой отрасли хозяйства, тем больше шансов, что выйдем на цивилизованный уровень экономики.

Гарегин Тосунян (ч. 2)

• В высоком качестве (8,47 Мб)
• В низком качестве (4,08 Мб)

Существует миф, что мы очень сильно зависим от Америки. И что это неотъемлемая часть нашей судьбы. На самом деле мы зависим от Америки весьма условно. Экономически мы гораздо больше зависим от Европы. В том числе, и по поставке энергоносителей.

По валюте — действительно, мы, да и весь мир, зависим от американской валюты. Но мне кажется, что в этом направлении уже явный тренд в другую сторону. Сегодня доля доллара в резервах уменьшается. Ставится вопрос, чтобы наша национальная валюта вышла на самостоятельный уровень. По крайней мере чтобы торги велись не третьей валютой. Допустим, сегодня с тем же Китаем мы выбираем направление работы напрямую: рубль — юань, а не опосредованно через третью валюту.

Но зависимость от американской экономики в той степени, в которой от нее зависит весь мир, мы, конечно, испытываем.

Когда речь заходит о кризисе, нам говорили, что мы чуть ли не от американского ипотечного кризиса сильно зависим. Но вот это миф очередной. Нас пугали американским ипотечным кризисом и говорили, чтобы, не дай Бог, у нас тоже ипотечного кризиса не получилось, кризиса перекредитования. Вот это не только миф, но и глупость. Потому что у нас объемы ипотечного кредитования на душу населения по крайней мере в 1500 раз отстают от американской ипотеки. Поэтому если бы мы до их кризиса доросли, то могли бы быть счастливыми. Но этого, увы, нет.

А то, что американский ипотечный кризис ввел хаос на финансовом рынке с точки зрения возможностей рефинансирования — в том числе и России, поскольку многие наши заимствовали за рубежом и у американцев, — то да. В этой части мы зависим. Вообще, все в этом мире взаимосвязаны. Во всей вселенной взаимосвязаны. Так что эту зависимость не нужно переоценивать. Но и не нужно, конечно, ее сбрасывать со счетов.

Гарегин Тосунян (ч. 3)

• В высоком качестве (7,10 Мб)
• В низком качестве (3,42 Мб)

Я сравниваю антикризисные меры, которые были применены, с антибиотиками. Когда возникают острая болезнь и высокая температура. С одной стороны, они, безусловно, очень помогли. Были очень интенсивными, и кризис краткосрочной ликвидности был преодолен, и система не рухнула. Потому что самое страшное для банков — кризис краткосрочной ликвидности. Когда у банков просто нет денег, чтобы выплачивать своим вкладчикам и проводить расчеты своих клиентов.

Но эта поддержка была преимущественно не столько системной, сколько выборочной. По отдельным игрокам. И, так же как антибиотик, она фактически нарушила иммунитет. А иммунитетом в банковской системе, на финансовом рынке является нормальный уровень конкурентоспособности. Нарушив иммунитет — конкурентоспособность, — мы, с одной стороны, вроде вывели финансовый рынок из ситуации острой фазы, но и усилили проблемы, связанные с хроническими нашими заболеваниями. То есть с отсутствием нормальной конкурентной среды, с отсутствием долгосрочного кредитования, с отсутствием ресурсов у системы в целом. Многослойности системы мы не добились.

Поэтому здесь это было неизбежно. Если ребенок заболел и у него высокая температура, вам не до суждений, хорошо или плохо применять антибиотик. Если возникла такая острая ситуация, то в этой ситуации надо было сделать довольно мощные вливания. Но потом нужно лечить последствия такого рода точечных вливаний.