Совет Европы

Россия на всех парах приближается к критической точке в своих разногласиях с Советом Европы. На состоявшейся на прошлой неделе в Страсбурге сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) нашу страну назвали «вызывающим исключением» среди всех стран этой организации — она единственная не ратифицировала 6-й протокол к Европейской конвенции по правам человека, запрещающий применение смертной казни, и 14-й протокол к той же конвенции, облегчающий работу Европейского суда по правам человека. В решениях самого Евросуда определения действий российской власти или российских военных, в особенности в Чечне, даются все более жесткие — очевидно, страсбургским судьям уже всерьез надоело, что наши власти к решениям суда подходят как к необязательному домашнему заданию: что мы выплачиваем компенсации пострадавшим от нарушений прав человека, но никогда не проводим расследований того, что случилось. 
Казалось бы, перечисленного уже достаточно, чтобы всерьез посмотреть на Россию как на нечто инородное в Совете Европы. Но в наших отношениях со Страсбургом до последнего времени негласно учитывалось многое: и тяжелое историческое наследие, и особое положение России в энергоснабжении Европы, и заявления о необходимости борьбы с правовым нигилизмом, которые периодически делает президент Дмитрий Медведев. И так бы и тянулось это все — упреки, перемежающиеся с надеждами на то, что Кремль все же прислушается к «дружеской критике», что-то там менять у себя начнет. Если бы не Грузия. 
Грузинская делегация в ПАСЕ собрала более чем достаточно подписей членов Ассамблеи для того, чтобы уже на осенней ее сессии поставить вопрос о лишении нашей делегации права голоса. Основания простые: со времени российско-грузинской войны прошел уже почти год, а Россия не выполнила ни одной из резолюций ПАСЕ по этому конфликту. Не отвела войска из Южной Осетии и Абхазии, не только признала независимость этих двух территорий, но и решила построить там военные базы, а главное — никак не помогает международному сообществу хоть как-то прояснить для себя, что же происходит в регионе, чьи права нарушаются, возможно ли возвращение беженцев, и так далее. Москва не помогает ни ОБСЕ, ни Европейскому союзу, ни Совету Европы — и всем уже это начинает надоедать. То есть европейцы довольно резонно говорят российским политикам: послушайте, если вы там в августе 2008-го боролись с агрессором, спасали своих граждан и все такое, так чего вы боитесь? Почему наблюдателю ОБСЕ нельзя въехать на территорию Южной Осетии со стороны Грузии? Или вы просто не хотите дать нам удостовериться в том, что, воспользовавшись авантюризмом Саакашвили, вы захватили территорию другой страны и позволили там произойти этнической чистке?
В общем, то, что Россия откровенно начхала на резолюции ПАСЕ о мерах по устранению последствий российско-грузинской войны, многих в Ассамблее уже очень раздражает. Все-таки три проигнорированных решения уважаемой организации — это серьезный повод для того, чтобы поссориться. И если на осенней сессии Ассамблеи вопрос о приостановлении прав нашей делегации в ПАСЕ будет поставлен, то, скорее всего, большинство выскажется за этот шаг. 
Кстати, если не осенью, то зимой — в январе 2010 года — полномочия всех делегаций в ПАСЕ подтверждаются заново, и Ассамблея может просто как бы технически не набрать нужного большинства голосов для подтверждения полномочий своих российских коллег. И даже защитники нашей страны в ПАСЕ говорят, буквально кричат в сторону Кремля: пожалуйста, ну дайте нам хоть какой-нибудь повод вас защитить, какую-нибудь возможность предотвратить плохое для вас голосование, выполните хоть что-нибудь из вами же обещанного. Молчит Кремль, не дает ответа.
Надо сказать, что в Москве во все это не особо верят. Российские чиновники рассуждают примерно так: «Они что там, с ума сошли — замерзнуть хотят? Да они будут с нами договариваться до упора, а унизить — лишить права голоса — не посмеют. Кроме того, мы же в бюджет Совета Европы вносим кучу денег!» Ну и так далее. Такой вот прагматизм. Это при том что глава нашей делегации в ПАСЕ, председатель Комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев, в беседах с журналистами соглашается: да, нас могут лишить права голоса, это даже, скорее всего, и произойдет. И там, наверху, Косачеву или не верят, или его не слышат, или сам он говорит об этом не очень громко. А может быть так, что и услышали Косачева в Кремле, но не испугались, а даже обрадовались — да ведь Европа сама дает нам повод говорить о враждебности Запада! Да это же подарок для внутриполитических нужд, ребята, спасибо вам большое! Они, кстати, может, даже были бы и не против вылететь прямо сейчас из Совета Европы — подумаешь, какое горе… Во всяком случае, у российской делегации есть установка, о которой публично говорил Константин Косачев: если будет достоверный прогноз, что на осенней или зимней сессии ПАСЕ решение о приостановлении полномочий российских членов Ассамблеи будет принято, то делегация в Страсбург просто не приедет. А там недалеко и до полного выхода из Совета Европы. Кроме того, по некоторым сведениям, на заседании Совета безопасности России больше полугода назад сам Дмитрий Медведев высказался в том смысле, что, мол, надо будет выйти из Совета Европы — выйдем.
А теперь, наконец, о главном. Выходя из Совета Европы, Россия выходит из всех отношений с Европейским судом по правам человека. Все закончится, иски туда больше приниматься не будут, решения выноситься не будут — ничего не будет. Как в Белоруссии, которая пока членом Совета Европы не является, и граждане ее в Евросуд не обращаются — просто не могут. Всякие там прокуроры, оперативники, армейские и милицейские начальники заодно с финансовыми ведомствами будут этому только рады — делай что хочешь, компенсаций никому платить не придется. А вот теперь подумайте, уважаемые сограждане: вы готовы остаться с российской слепоглухонемой Фемидой один на один? Да, часто говорят о медлительности Евросуда, о его казуистических якобы решениях, о том, что многие иски отвергаются, но — еще раз: вы готовы расстаться с надеждой на правосудие? 
Конечно, нам с вами о возможном расставании с Евросудом в официальных комментариях не говорят. В этих комментариях Совет Европы называют организацией, которая, мол, только и живет тем, что критикует Россию, а критика эта мало кого волнует (в таком духе высказался недавно штатный политолог «Единой России» Вячеслав Никонов). Ну, нечто вроде ворчащей старушки — что их там, страсбургских, слушать... Так вот, это делается как раз для того, чтобы мы с вами не поняли, насколько важно для всех россиян то, что в 1996 году Россия пообещала Европе: она будет права своих граждан соблюдать. Тогда Россия вошла в Совет Европы, и у нас появилась возможность обращаться в Евросуд. И вот теперь, совершенно непонятно ради чего, российская власть вполне готова все эти обязательства перед Европой и перед своими гражданами похоронить. 
Это будет посильнее Брежнева, который, будучи вполне дремучим советским правителем, никогда формально от Хельсинкских соглашений все же не отказывался. Исправно сажал диссидентов — но не отказывался. А новая власть — откажется. Объяснять, почему для них это плевое дело, не стоит — каждый, кто хотя бы знает о существовании «люксовой деревни» в Барвихе, понимает, что эти ребята живут в другом мире, у них свое правосудие, над ними не каплет. Но нам с вами без Европейского суда — нельзя. 
В этот суд с 1998 года, когда Россия ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека, к нынешнему моменту обратилось уже около 30 тысяч российских граждан. Вынесенных решений неизмеримо меньше — около 600, и это не значит, что все остальные обращения отвергнуты, многие пока еще просто не рассмотрены. Каждое решение является показательным, и главное — в абсолютном большинстве из них суд встал на сторону человека, ищущего правосудия. Да, главное — именно в этом, в обоснованной надежде на то, что, пережив несправедливость и унижение от родного государства, человек может найти тех, кто защитит его права. Похоже, нынешняя российская власть собирается своих сограждан этой надежды лишить.