Гражданское общество

Народ не безмолвствует

• В высоком качестве (15,20 Мб)
• В низком качестве (7,27 Мб)

Современные политологи главным рефреном в отношениях общества и власти указывают на пассивность общества, его беспомощность, апатию, безразличие к тому, что происходит. Лев Гудков постоянно развивает тезис об адаптивности. 

Проблема и одновременно характеристика российского социума в том, что, как бы власть над ним ни издевалась, как бы ни ухудшала условия жизни, граждане научились приспосабливаться. Вот эта повышенная адаптивность — черта российского социума. Чаще всего вспоминается пушкинское «народ безмолвствует».

Значит ли это, что все так и есть? На мой взгляд, нет. Что же все-таки изменилось? 

Сейчас много разговоров идет о возвращении к старому, возвращении к советскому времени. И возвращаются символы, которые позволяют соотнести то, что происходит сегодня, что возвращается из советских времен. Вот, например, Сталин на станции метро «Курская». Значит, возвращается не только гимн, но и фигура Сталина. Якобы это есть возвращение старого социума, который пытается ощутить величие России, стабильность, утерянную веру в государство и то, что оно спасет и поможет. И что есть какой-то «отец народа», на которого можно переложить все свои маленькие беды. И он нас всех защитит. Кроме того, некоторая ностальгия о том, как оно было, — это ощущение защищенности, величие страны. И вот к этому хочется вернуться. 

Но что важно? Что если действительно при строительстве метро, когда планировали вид этого подземного дворца ассоциировать с художественным музеем для масс и одновременно с церковью и храмом, поскольку, находясь под землей, все время хочется воздеть глаза в небо. И красивые мозаики, узоры архитектуры и скульптура позволяли ощутить себя в храме советской идеологии. Как бы душой вознестись в коммунистическое будущее. И тогда фигуре Сталина не было альтернативы. Никому не пришло в голову оспаривать. Это было как воздух, естественное дыхание социума. 

Но вот сейчас, когда есть попытки вернуться к этому, посмотрите, какая возникла этому жесткая оппозиция. И нельзя не замечать, что да, есть попытки вернуть старое, есть попытки вернуть вождей, старые символы. Но вот разница: раньше народ безмолвствовал и все это проглатывал автоматически, теперь этого не происходит. Нет практически ни одной попытки власти натянуть это старое одеяло, которая бы не встретила достаточно внятного сопротивления: интеллектуального, гражданского, медийного. 

И посмотрите, как активно работает пресса. Фактически мы знаем об этих событиях из ограниченной, задавленной, но все-таки работающей прессы. Пресса работает, и нельзя этого отрицать. Кроме того, всегда есть люди, которые этому противодействуют. И надо отдать должное мужеству этих людей. 

И сравнивать активность общества гражданского России нужно не с Францией и Америкой, а сравнивать его надо с Венесуэлой и Чили, Мексикой, Аргентиной. Вот за что я люблю Ворожейкину — за то, что она делает нормальную рамку для анализа. Вот почему мы все время сравниваем гражданское общество России и социум с какими-то развитыми зарубежными демократиями? Это неадекватное сравнение. Надо сравнивать с тем, что ближе по историческим корням, по экономической и социально-культурной рамке.

Российское общество изменилось

• В высоком качестве (11,55 Мб)
• В низком качестве (5,52 Мб)

Из тоталитаризма скакнуть в демократическое общество невозможно. Несколько поколений проходит. Поэтому из тоталитарного социума прийти к демократическому чрезвычайно сложно.

Это реальный риск для граждан — выразить протест. Вообще не согласиться. Не говоря уже о том, чтобы организовать демонстрацию и выйти на публичный митинг. И тем не менее несогласие звучит, тексты публикуются, люди на демонстрации выходят, не боятся давления. И количество этих людей растет. 

И количество поводов растет. Действительно, власть постоянно подкидывает самые бессовестные и возмутительные поводы для этого, начиная со смерти Магницкого в тюрьме или откровения милиционера Дымовского. Но опять же — это ведь не вопли вопиющего в пустыне. 

На каждый такой информационный прорыв следует довольно бурная общественная реакция. Да, больше возможности в блогах, больше возможностей в Интернете, но не только. Эти вещи открыто обсуждаются в прессе, в университетских аудиториях, в школах, в очередях. Да, общество разленилось. Оно все еще подавлено, оно все еще не свободно. Но в нем нет единодушия и аплодирования власти. И зависимости от власти уже нет. Есть дифференциация. 

Идет мозаичная структура. Она начинает структурировать вокруг заявленных проблем, и возникают совершенно явные кливеджи. Вот важное такое научное слово. Это разлом. Значит, не просто ты за Путина или ты за Медведева. А кто виноват в происшедшем с «Невским экспрессом»? Кто виноват в случившемся на Саяно-Шушенской ГЭС? И так далее. 

То есть нет уже примитивного осмысления проблем. И даже если просто почитать реакцию, которая происходит на все техногенные катастрофы, уже общественное сознание гораздо более зрелое. Никто не соглашается с позицией поиска стрелочника, которого назначат виновным за ту или иную техногенную катастрофу. 

Люди довольно внятно и серьезно размышляют о том, что буксует система управления, не организована система защиты, не работают государственные институты, которые обязаны обеспечивать безопасность. И это не аналитики говорят и не политологи. Это говорят совершенно рядовые граждане. 

То есть мы наблюдаем чрезвычайный рост общественного сознания. Да, через болезненные, через драматические проблемы, но он идет. Это факт. Куда он развернется, сможет ли общество консолидироваться для осмысленного политического процесса? Может быть, и нет. Но, возможно, будут другие способы. Потому что лишение действующего режима его легитимности — это чрезвычайно болезненный для режима результат. Он постепенно накапливается. Во что он выльется, пока не понятно. Важно, что процесс идет, и общество не молчит. Оно не бездействует. И это принципиальное отличие от общества советского.

Не надо драться с ОМОНом

• В высоком качестве (10,82 Мб)
• В низком качестве (5,17 Мб)

Я категорически возражаю против того, чтобы давать сдачи милиционеру. Это бессмысленно. Те, кто к этому призывают, безответственные, на мой взгляд. Потому что милиционер вооружен. У него не только дубинка, у него есть табельное оружие. И против танков, и против спецназа, и против ОМОНа бутылками кидаться — смешно и безответственно. 

То, что вы называете законными способами борьбы с властью, — это не дать сдачи. Это легитимные способы демократического участия. Это отказ поддерживать власть каждый раз, когда она просит. В этом консолидация нужна. Поддержка гражданских конкретных инициатив, участие в гражданских движениях. Совершенно не надо драться ни с ОМОНом, ни с милицией. Не надо к этому призывать все время. 

Мне кажется, что это громадная ошибка действующих аналитиков и политологов, которые говорят: «Давайте же действовать». А действовать — это что? Камень — оружие пролетариата? Я категорически против этого. Ни камня и никакого здесь оружия не надо. Главное оружие — это понимание и осмысление тех институтов, которые есть. И дело не в том, что мы говорим и ничего не делаем. 

Гражданское общество чрезвычайно активно. Только что прошло триста кампаний гражданского действия. И эти кампании продолжаются. Надо их изучать. Надо пропагандировать опыт гражданского действия. И распространять его. Мирный и абсолютно социально ориентированный, который властями давится и глушится. 

Например, помогать людям в своем подъезде, поддерживать инициативы молодежных, пенсионерских, инициатив мигрантов или предпринимателей. Проблема в том, что их так много, что все перечислить невозможно. Если сосредоточится на двух—трех случаях, то кажется, что это — единичный пример. И вот в этом главная проблема. В том, что у нас нет системы продвижения, пропаганды успешных опытов гражданского действия. Вот этим надо заниматься. 

И отвечая на вопрос «что делать?», надо продвигать и пропагандировать успешный опыт гражданского действия. И вот когда все будут об этом знать…

Здесь Сережа Андреев в зале. Здесь три десятка региональных активистов, которые не дискутируют. А если дискутируют, то договариваются, кто делает и что. Когда мы говорим, что от разговоров надо перейти к действию, то это не значит, что политологи из российских университетов побегут на баррикады. Это неправильно. 

Во-первых, гражданское общество уже действует. Дело в том, что политологи часто не в курсе, что в гражданском обществе происходит. Они часто не знают. Поэтому задача прессы, независимых аналитиков, саммитов, отдать свои страницы и свои информационные ресурсы под продвижение действующих гражданских инициатив.

Роль выборов в России

• В высоком качестве (4,90 Мб)
• В низком качестве (2,34 Мб)

На них нельзя надеяться как на институт смены власти. Потому что они не предназначены для учета результатов и волеизъявления. Но участвовать надо непременно. Сама подготовка предполагает дебаты между гражданами. Анализ тех политиков, которых пытаются выставить в публичном пространстве, — кто они, что они. Это тоже повышение сознания, понимания, что происходит. 

И консолидация гражданского участия в поддержку одного или другого кандидата, независимого кандидата играет сама по себе очень важную роль. Если люди научатся консолидироваться ради поддержки кандидатов, независимо от того, что будет, учтет власть или не учтет, — это первый шаг к гражданской консолидации, без которой невозможно никакое политическое действие. 

Поэтому оставлять за скобками выборы нельзя. Но и рассчитывать, что мы на следующих выборах власть сменим, тоже не очень обоснованно. Надо правильно относиться к тем институтам, которые работают как демократические, как и к тем, которые работают как симулякр. 

Наполнять пустые институты реальным демократическим содержанием. Вот какая задача.

Эффективность гражданского участия

• В высоком качестве (11,82 Мб)
• В низком качестве (5,62 Мб)

Почему не надо звать народ на баррикады сейчас ни в коем случае? Потому что для власти, которая сейчас консолидировала репрессивный ресурс, очень важна эта демонстрация эффективности собственной силы. И это провоцирование власти на агрессивную реакцию. Поэтому это сейчас неумно и неуместно. Эти массовые митинги, массовые протесты. Тем более с запалом на агрессию. Ни в коем случае! Потому что это — подарок для ОМОНа. Потому что таким образом ресурсы и средства, выделенные на новое оборудование, новое обмундирование и так далее, становятся легитимными. Не надо никаких агрессивных действий. 

Помощь пенсионерам... Но так, чтобы сами пенсионеры выигрывали, а не те чиновники, которые распределяют ресурсы. Помощь многодетным. Экологическая защита. Защита прав граждан путем реальных действий гражданских, но не реализованных сверху движением «Наши», а организованных снизу путем гражданского участия. Этим надо заниматься. 

А поскольку такого уже очень много, надо брать интервью у этих реальных активистов, их опыт объединять и показывать его эффективность. И пропагандировать его как успешный, и завоевывать на свою сторону тех представителей власти, которые не кровожадны и которые хотят легитимного властвования. 

И такие люди есть. Особенно на уровне городов, муниципалитетов. Есть достаточное количество мэров городов от Пятигорска до Перми и ряда северных городов, уральских. Иркутск просыпается. Есть очень интересные примеры, где вновь избранные мэры пытаются наладить реальный диалог с гражданами. Это надо использовать. 

То есть не выстраивать какие-то баррикады на каждом углу, а привлекать на сторону реального гражданского общества тех представителей власти, которые не полностью интегрированы в эту агрессивную систему отделения от граждан. Только на этом пути можно расширять ресурс гражданского действия, втягивать в него властные деньги, медиа и легитимность. Потому что гражданскому действию не хватает денег, действия и легитимности. Их надо завоевать. Это долгий процесс, но надо с этого начинать. И тогда он станет понятен и известен. 

Почему люди не участвуют в гражданских движениях? Потому что они не верят в то, что они успешны. Не верят в то, что таким путем можно чего-то добиться. Поэтому надо именно это и доказывать, что люди, объединившись, это сделали, и получилось успешно. И выиграл тот мэр, который поддержал это движение. Это будет легитимность мэра, это будет легитимность движения тех предпринимателей, которые подключились. 

Надо завоевывать совместную легитимность граждан и институтов в реальных гражданских интересах. Тогда эта сфера гражданского участия будет расширяться, и она будет завоевывать большую поддержку. И тогда есть перспектива для более широкой гражданской консолидации.

Как реформировать судебную систему

• В высоком качестве (9,35 Мб)
• В низком качестве (4,48 Мб)

Болезненный вопрос. Потому что, конечно, судебная система стоит на страже действующего политического порядка. И его подтверждает судебными решениями. Что могут сделать граждане? Нужно вернуться к положению Конституции о том, что только гражданское участие легитимирует все властные институты. И вернуться к пониманию того, что суд — это тоже властный институт. И не надо этого бояться. У нас есть даже кафедра судебной власти, которую возглавляет Тамара Морщакова. Это институт власти. А власть подлежит контролю со стороны граждан. Точно так же как законодательная, исполнительная и судебная. Нужно вернуть понимание, что суды контролируемы должны быть гражданами. 

Каким образом? Во-первых, должны быть более информированы, какой порядок судебной деятельности. И соответственно понимать — суды соответствуют этому порядку или нет. Кроме того, с точки зрения содержания решений... Потому что гражданская экспертиза и порядок судебного производства, и результат судебного действия как властного действия. Судебное действие — это действие власти. Это надо тоже иметь в виду. Насколько они соответствуют гражданским запросам. Нужно выстроить целую систему. Гражданская экспертиза. Делать ее публичной. 

Делать публичными дебаты о том, насколько в глазах граждан легитимны действия этих судов. Не потеряли ли они доверия граждан? Ни один властный институт не может действовать без легитимности и без доверия. Тот же механизм — публичности, прозрачности, обсуждения и гражданского участия. Это должно быть обсуждено. И повсеместно. Особенно по тем делам, которые привлекают наибольшее общественное внимание. 

И тезис о том, что это же непрофессионально, как же могут люди — не юристы об этом судить? Могут! Точно так же как присяжные — не юристы могут выносить решения по основному судебному вопросу — виновен или невиновен, — точно так же гражданин может и должен иметь свое мнение по поводу того, насколько легитимно, законно, убедительно решение суда. 

Надо повышать правовую культуру и включать граждан в дискуссию о том, насколько вообще легитимно действует судебная система.