За более чем полгода с момента объявления о начале масштабных изменений в системе внутренних дел не сделано ровным счетом ничего.
Еще зимой казалось, что государство, наконец, всерьез взялось за переустройство правоохранительной системы, которая не просто перестала быть эффективной, а окончательно потеряла доверие и уважение народа. «Так дальше жить нельзя», — говорило общество. «Мы это понимаем и признаем», — отвечали власти, обещая в самом скором времени исправить ситуацию. И надо сказать, народ им поверил, ведь этот вопрос под личный контроль взял президент Дмитрий Медведев, который, засучив рукава, принялся наводить порядок в погрязшей в бардаке и коррупции милиции.
Какой бы конечный вид ни приобрела реформа правоохранительной системы, на ее реализацию в любом случае будут выделены солидные бюджетные средства. Минфин оценил расходы на переустройство МВД в двести млрд. рублей. Однако по оценкам экспертов Государственной думы этих денег явно недостаточно. К примеру, по мнению председателя Комитета Госдумы по безопасности Владимира Васильева реформа МВД является настолько сложным и затратным проектом, что «даже в «тучные» годы мы не решались реформировать правоохранительную систему». По его словам, для достижения столь грандиозных целей, которые поставил президент, государству придется потратить, по меньшей мере, 600 млрд. рублей. На что будут брошены эти немалые средства, непонятно. Особенно с учетом того, что личный состав ведомства будет сокращен на 20 процентов.
Однако вскоре у главы государства, судя по всему, нашлись более важные дела, чем реформа Министерства внутренних дел, поскольку ее разработку и реализацию он поручил главе реформируемого ведомства Рашиду Нургалиеву. А это автоматически поставило крест на всех либеральных начинаниях, заявленных в законе «О мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел Российской Федерации», который глава государства подписал в конце декабря 2009 года.
С того самого момента, как и предсказывали эксперты, разговоры о необходимости срочного, а главное, фундаментального переустройства правоохранительной системы стали медленно, но верно затухать. В настоящий момент, окидывая взором прошедшие семь месяцем, можно смело констатировать: ничего из того, что изначально задумывалось, реализовано так и не было. Более того, концепция реформы МВД была намеренно сведена к малозначительным, а иногда и откровенно абсурдным вопросам.
Все остальные идеи, которые можно было бы назвать правильными, похоже, так и останутся идеями — на них либо нет средств, либо их воплощение займет гораздо больше времени, нежели рассчитывает общество.
Одной из главных задач реформы называлось значительное сокращение личного состава милиции — как рядовых сотрудников, так и высшего руководства. Отказываться от нее власти якобы не собираются, обещая уменьшить число правоохранителей на 20 процентов. Все вроде бы хорошо, но смущают сроки исполнения этой, безусловно, важной задачи: сокращение будет произведено не раньше января 2012 года. То есть ближайшие 17 месяцев количественный состав ведомства не изменится.
Кроме того, некоторые методы чистки кадров в МВД, мягко говоря, смущают. Ведь сокращение прежде всего коснется не действующих милиционеров, а выпускников ведомственных ВУЗов. В Министерстве внутренних дел решили с 2010 года больше не проводить аттестацию курсантов милицейских учебных заведений.
Если исходить из стартового посыла реформы, то за счет чистки личного состава государство намеревается «выкорчевать сорняки» и оставить на службе в органах самых лучших, подготовленных и образованных сотрудников. Но откуда же они возьмутся? Хороших, честных и профессиональных милиционеров и так немного, а теперь, с закрытием ряда профильных ВУЗов, дававших пополнение, станет еще меньше.
Совершенно нелогичными — и даже в некотором смысле опасными, — выглядят инициированные Медведевым милицейские законы, которые вступили в силу 26 июля. Фактически президент подарил руководству МВД новые рычаги давления на подчиненных, расширив список оснований для их увольнения и привлечения к уголовной ответственности.
Теперь правоохранитель может лишиться работы за публичное высказывание в адрес своего руководства или работы ведомства в целом. Фактически речь идет о введении внутрикорпоративной цензуры, которая лишает милиционеров возможности говорить о проблемах и болевых точках системы. То есть таких правдорубов, как Дымовский, открытое выступление которого, кстати, ускорило начало реформы, в России больше не будет. Те же, кто решит пойти по его стопам, могут нарваться и на статью — неисполнение законных приказов начальства (в том числе и вышеупомянутого приказа молчать) повлечет для сотрудника МВД уголовную ответственность.
Вообще, новые медведевские законы под общим названием «О милиции», аналитики оценивают крайне негативно, называя их плохо подготовленными и крайне непродуманными.
Совершенно нежизнеспособной оказалась и идея борьбы с коррупцией в органах внутренних дел за счет обеспечения сотрудников ведомства всем необходимым. Как рассуждали власти? Милиционер берет взятки потому, что ему элементарно не хватает средств к существованию. То есть, если правоохранителю поднять зарплату и дать квартиру, он тут же перестанет наживаться на простых гражданах.
Оставим в стороне споры о том, правильная ли эта мысль или нет. Сосредоточимся на ее реализации. Зарплаты до уровня 30—50 тысяч милиционерам пока не подняли и неизвестно когда поднимут. И уж совсем плохо обстоит дело с обеспечением жильем. Недавно Рашид Нургалиев честно признался, что при существующем финансировании эту проблему можно решить только лет через сорок.
В общем, реформа МВД заглохла. И каких-то подвижек в ее реализации пока не предвидится. Вместо решения накопившихся в правоохранительной системе проблем государство обращает внимание граждан на совершенно незначительные вопросы. Например, законодательно закрепленное требование проверять будущих сотрудников органов внутренних дел на детекторе лжи при приеме на работу или идея переименования милиции в полицию.
Одна сплошная болтовня…
Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации
Само словосочетание «правоохранительные структуры», увы, звучит такой же катахрезой как и «научный коммунизм». Поэтому люди обычно говорят «силовые органы» — это более правильно.
Силовые органы — это люди, которые имеют монопольное право на применение насилия по отношению к остальным гражданам Российской Федерации. И значительная часть из них использует это для личного обогащения. При этом действует презумпция невиновности: если представитель правоохранительных органов применил насилие к обычному гражданину, то при прочих равных условиях виноват обычный гражданин.
Нужно еще учесть, что в силу деградации образования из-за его ненужности большинство правоохранителей искренне ничего не знают о существовании законов. Не просто закона не знают, а, подчеркиваю, вообще не знают о его существовании как чего-то такого, что нужно выполнять.
Я очень долго шутил, пока не дошутился: ребята, если вы такие умные, подойдите к какому-нибудь милиционеру и расскажите ему про права человека. Ну вот один Микки- Маус такой эксперимент поставил. Теперь больше я это никому не советую. Он даже получил не дубинкой по голове — он получил в рыло.
Эдуард Лимонов, писатель и политик
В 1989 году я видел абсолютно униженных, в совершенно диком виде милиционеров. Меня покойный Юлиан Семенов, когда я впервые приехал в Россию из эмиграции, повез в «Олимпийский» в какой-то ресторан. И там при мне то ли хозяин ресторана, то ли метрдотель стал избивать милиционера, причем в чине капитана. Сбил с него шапку, стал его избивать. Я просто смотрел на это с ужасом. Я, человек, уехавший из советской страны… И я еще думал: как это может быть?
Видите, тогда освистывали военных, избивали милицию. Но в конце 90-х милиция стала успешно брать реванш. Я думаю, они настрадались немало и до сих пор им многое неприятно. Хотя бы потому, что есть богатые. Те люди, которые брали Ходорковского в самолете, наверное, получили животное наслаждение. Потому что все-таки это всегда удовольствие — унизить богатого и сильного.
Милиция подвержена всем нашим социальным фобиям и всем этим безумным чувствам. Она участвует в этом во все глаза и кулаки. Поэтому прямо тут говорить и объяснять проблемы только плохим экономическим состоянием, небольшими зарплатами сотрудников МВД не приходится. Это, скорее, часть общего азарта, общей какой-то такой борьбы классов за существование и наслаждение властью.
Самое простое — пойти по пути выборов начальников милиции. Я являюсь первым человеком, который эту идею еще в 1994 году выдвинул. Я держусь за этот приоритет, потому что это очень разумное решение. Это не избавит от всех наших проблем, но зато уведет этих начальников милиции из-под контроля и крыши вышестоящих органов. То есть они будут подотчетны населению.
Безусловно, выборы могут быть не совсем честными, но в этой ситуации будет больше справедливости.
Владимир Милов, политик
Средний и низовой уровень сотрудников силовых структур колоссальным образом оторван от того, что происходит в высшем эшелоне. Там существует огромное взаимное недоверие. Высшее руководство силовиков крайне непопулярно в среднем звене и рядовом составе. Грубо говоря, среди них бытует такое мнение: мол, вы там, наверху, воруете и как минимум не делитесь с нами, а как максимум нам не нравится, что нас тоже заставляют воровать. Мы это видели в разных разоблачительных признаниях сотрудников правоохранительных органов. Вот этот разрыв между основной массой сотрудников силовых структур и верхушкой нарастает.
Еще один фактор, безусловно, состоит в том, что силовым структурам приходится жить в том самом обществе, в котором мы все находимся. Огромен разрыв между сотрудниками правоохранительных органов и обществом. Они сталкиваются на практике каждый день с недоверием, презрением, с отношением к ним как к людям коррумпированным, которые постоянно нарушают закон. И, конечно, им очень неприятно ежедневно это терпеть.
Этот уровень деградации в правоохранительной системе, безусловно, не позволяет рассматривать ее как эффективную и как возможный репрессивный аппарат для власти.
И все же я действительно считаю, что там возможны «тектонические» изменения позитивные. Я не говорю, что это самый вероятный сценарий, но это возможно. Я уверен, что если в России начнутся какие-то турбулентные социально-политические события, то власть не сможет так легко опереться на силовые структуры как на союзника. Я уверен, что мы можем увидеть, как и в 1991 году, что очень многие сотрудники силовых структур решат быть в этой ситуации вместе с обществом.
Все эти процессы очень негативны для нынешней власти.
Владимир Рыжков, политик
Правоохранительная система, как и в целом госаппарат, у нас разложена. Хотя, похоже, разложена даже больше, чем другие госорганы. Мы мировые лидеры по коррупции. По внутренним опросам, до 70 процентов офицеров и рядовых сотрудников МВД имеют побочные доходы и побочный бизнес.
Без замены руководства правоохранительных органов, без системы общественного, парламентского контроля ситуацию не исправить.
