К бессрочной акции протеста призвал Союз журналистов России: «Мы предлагаем коллегам, которым не чужды принципы профессиональной солидарности, провести бессрочную акцию: 5-го числа каждого месяца, в день нападения на Олега Кашина, размещать на первой полосе своего издания белый квадрат с подписью: «Здесь могли бы быть фамилии осужденных убийц и тех, кто заказывал эти преступления… Делать это надо до тех пор, пока мы действительно не сможем назвать эти фамилии».
Комментирует Антон Орех, обозреватель радиостанции «Эхо Москвы»
Посмотрел известное уже видео, как избивали Олега Кашина, и подумал, что, может, и вовсе смотреть не стоило. Страшно. Чисто по-человечески страшно смотреть, как бьют другого человека. Бьют сознательно, «планово», калечат. Весь процесс занимает минуту двадцать. Восемьдесят секунд. Которые поделят жизнь Олега навсегда на две части. Дай Бог, чтобы вторая часть не стала жизнью инвалида. Но добивались те, кто его били, именно этого. И вот это особенно страшно. Иногда убийство может напугать меньше, чем сознательное стремление не убить, а именно превратить в инвалида, обрекая человека на годы мучений. Ведь инвалид ни жить нормально не сможет, ни работать, тем более если работа журналистская.
А еще страшно от того, что Олег ведь не занимался сенсационными расследованиями. Он не входил в число самых острых репортеров, после каждой публикации которых думаешь, что вот настоящий же «смертник» только и может написать такое. И для журналистов такой случай страшнее случая с Политковской. Потому что таких отважных, таких отчаянных людей, как Политковская, в нашем сообществе единицы, и ее смерть мы, журналисты, на себя, в общем, не примеряем. Каждый думает: ну я же не пишу ТАКОГО, меня-то не тронут. А здесь тот случай, когда журналист вроде бы и не писал ТАКОГО, а избили его до полусмерти все равно. Поэтому теперь бояться в журналистской среде станут значительно больше. Чтобы не только не трогать совсем уж острых тем, но и просто лучше ничего не трогать.
Президент и прокуратура могут брать это дело под особый контроль. Но на особом контроле у них уже столько дел, что даже если заниматься только ими, то 24 часов в сутки не хватит. И этот контроль никогда ни к чему не приводил. Если что-то и раскрывалось, то либо случайно, либо потому, что раскрыть было НАДО. То есть кому-то было выгодно раскрытие громкого преступления, чтобы решить какие-то свои дела, «ущучить» противника, устранить конкурента. И тогда вдруг находились и улики и свидетели.
Поэтому я бы, конечно, поддержал идею Союза журналистов, предлагающего публиковать пустые квадраты на первых полосах до тех пор, пока в деле Олега Кашина не появится каких-то реальных подвижек. Пусть это будет неделя, месяц, год. И это была бы мощная, заметная акция. Но я не уверен, что все издания пойдут на это. А здесь смысл именно в единстве. Потому что тогда это стало бы отражением позиции не журналистов, а Журналистики. Но желтой прессе не до этого, какой-нибудь спортивной прессе — тоже, она «вне политики». Кому-то будет жаль пустующей газетной площади, которая денег стоит. И так далее.
А от власти я хотел бы хоть какого-то жеста, показывающего, что власть не считает правильным бить и убивать прессу. Есть такая власть, как тольяттинский чиновник, которому жаль, что всех этих «несогласных» и журналюг нельзя танками задавить. Есть власть, которая, допрашивая коллег Олега Кашина, делала упор на поиск внебрачных связей и называла другого зверски избитого журналиста — Бекетова — «овощем» (откуда, кстати, такая осведомленность о состоянии его здоровья? Про это широко не говорят, а рядовые следователи вообще ни про какого Бекетова могли и не слышать. Но выходит, что слышали даже больше, чем подавляющее большинство). Хочется увидеть какую-то другую власть.
И записи в «Твиттере» тут недостаточно. Это мог бы быть простой человеческий жест. Вот Путин сразу посетил попавшего в аварию генерала Шаманова в больнице. А если бы Медведев пришел навестить Олега, то уверен, что отношение к этой истории очень у многих поменялось бы.