Министерство внутренних дел, озаботившись высоким уровнем преступности, разработало законопроект по внедрению в России системы профилактики преступлений.
В частности, предлагается уделять пристальное внимание потенциальным жертвам криминала: есть целая группа населения, притягивающая к себе неприятности, люди, чаще других становящиеся потерпевшими. Им посвящена целая наука — виктимология, — России, кстати, недостаточно развитая.
Правда, не совсем понятно, как реализовать меры по защите этих потенциальных жертв на практике. Российская специфика такова, что больше половины наших граждан являются объектами виктимологии. Каким образом полиция с помощью этой науки планирует защитить красивую девушку, каждый день с понедельника по пятницу идущую от метро до дома где-нибудь в Кузьминках или Выхино мимо толп агрессивно любопытных и нетрезвых «гостей столицы»? Как можно изменить ее поведение и образ жизни, дабы она не стала жертвой преступления? Убедить не пользоваться метрополитеном и купить себе машину, чтобы подъезжать прямо к подъезду? Одеть хиджаб? Или доказать ей, что женщина вообще должна сидеть дома?
Другой пример: как, руководствуясь канонами виктимологии, обезопасить студента-африканца от риска попасть на улице «под пресс» ульраправого молодняка? Обучить таким видам самообороны, чтобы можно было отбиться от десяти человек, вооруженных арматурой и ножами? Или внушить, что за пределами общежития ему делать нечего?
А как быть с бизнесменами — первейшими объектами виктимологии в России? Страдающими чаще всего именно от коррумпированных сотрудников МВД. Проще всего, наверное, устранить факторы риска, разъяснив этим людям, что нужно вовремя «делиться» с кем положено.
Что касается самих преступников — как бывших, так и потенциальных, — то тут у полиции куда более четкий план действий: теме «профилактики преступлений» в законопроекте посвящено много места. Самое «революционное» нововведение — меры полицейского реагирования к преступникам будут применяться еще до того, как они совершили преступление или даже начали подготовку к нему, то есть еще до того, как стали преступниками.
«Меры индивидуальной профилактики правонарушений применяются для систематического целенаправленного воздействия на правосознание и поведение лица, от которого следует ожидать совершения правонарушения, либо его ближайшее окружение в целях предупреждения совершения правонарушений», — говорится в законопроекте. С потенциальными преступниками будут проводить профилактические беседы, помещать под административный надзор, применять к ним меры по ограничению свободы передвижения.
Казалось бы, все звучит разумно, здраво и своевременно. Анализируя криминальные сводки из провинции, ужасаешься масштабам и жестокости преступлений: бытовых убийств, разбоев, изнасилований. Понятно, что в обществе сложилась громадная группа риска — люди, вернувшиеся из мест лишения свободы, набравшиеся там «блатной романтики», не нашедшие себе место в нормальной жизни (и зачастую не особенно пытавшиеся его найти), а также безработная молодежь, сбивающаяся в уличные стаи, алкоголики, наркоманы. Опасность представляют также лица, страдающие различными сексуальными расстройствами: их учет толком никто не ведет, процесс выявления и своевременного лечения не отлажен.
Взять эту публику «на карандаш», работать над социальной адаптацией людей, оказывать им в случае необходимости помощь, при этом отслеживая и жестко пресекая какие-либо их криминальные намерения, — все это является давно назревшими мерами. Однако разумность предложений, как это у нас часто бывает, сводится на нет неадекватностью госструктур, которые должны будут претворять все это в жизнь, и незрелостью самого гражданского общества, обязанного помогать правоохранителям реализовывать эту масштабную программу.
В качестве одного из симптомов, означающих готовность гражданина совершить преступление, в законопроекте указано «поведение, нарушающее социальные нормы». Кто будет определять, нарушает поведение человека социальные нормы или нет? Местные полицейские выступят в роли экспертов-социологов?
Одно дело, когда дебошир-алкоголик в квартире сутки напролет терроризирует свою жену и детей, да так, что крики слышны на весь квартал. Тут поведение антисоциальнее некуда, впору ставить человека под жесткий административный надзор и не спускать с него глаз.
А если школьник накарябал на парте ручкой некий «экстремистский символ» — такой поступок попадает под нарушение социальных норм? Ребенка и его родителей будут таскать за это по полицейским кабинетам и «антиэкстремистским комиссиям»? Если парень-студент живет один, без родителей, снимая квартиру, носит длинные волосы и водит к себе каждую ночь новых девушек — является такой образ жизни для полиции поводом «напрячься» и посчитать, что человек встал на скользкую дорожку? Не антисоциален ли этот гражданин? Да запросто. А если учесть, что бабушки-соседки еще и сами оповестят «органы» о необычном, с их точки зрения, жильце, проблемы парню гарантированы. Ведь «органы», согласно законопроекту, обязаны принимать сигналы от населения.
Учитывая большую «любовь» россиян друг к другу и исключительно высокую степень «взаимопонимания» в обществе, легко себе представить, как граждане начнут строчить доносы, подозревая соседей в нарушении социальных норм и потенциальной готовности к преступлениям. А полиция в погоне за новыми «палками» (теперь уже в сфере «профилактики преступлений») будет пристально выискивать потенциальных злодеев. Вполне возможно, в ущерб охоте за злодеями настоящими.
Предложенный законопроект неплох. Но он требует в качестве исполнителя грамотную, добросовестную и цивилизованную полицию. В нынешних же условиях он лишь создаст почву для множества злоупотреблений и сократит количество гражданских свобод, которых в России и так осталось немного.
Комментирует Владимир Жеребенков, адвокат Межрегиональной коллегии адвокатов «Закон и человек», экс-старший следователь Следственного комитета при МВД РФ
В Советском Союзе профилактике преступлений уделяли очень большое внимание. «Профилактировали» людей, склонных к совершению преступлений, входящих в криминогенную среду. Таких лиц антисоциальной направленности достаточно много. Уже сегодня во многих законах написано о предупреждении преступлений, и именно на это должно быть направлено внимание правоохранительных органов.
К сожалению, вся нынешняя система построена по «палочному» принципу. Важно не то, сколько преступлений совершено на участке, территории, а сколько раскрыто. Важно поставить себе лишнюю «палку» по раскрываемости.
Так, если, к примеру, где-то совершено 100 преступлений, а раскрыто 50, то участок находится по успешным показателям работы выше того, где совершено всего двадцать, а раскрыто пятнадцать. Во втором случае речь может идти о профилактике преступности, о снижении количества самих преступлений. Но участок этот будет у начальства на плохом счету, так как раскрываемость меньше. В цивилизованных странах как раз другой подход. Там чем меньше преступлений совершено на территории, тем лучше.
Нужно и у нас систему переориентировать в эту стороны. Упор делать на профилактику, чтобы люди могли спокойно ходить по улицам, как в советские времена, не боясь, что их оберут, ограбят.
Большая проблема — малолетняя преступность, когда закон нарушают подростки 12—13 лет, которых еще нельзя привлечь к уголовной ответственности. Работать для профилактики преступности с детьми нужно, начиная с раннего возраста. А значит, проводить такую профилактику правоохранительные органы должны совместно со школой. Вообще же к данному процессу необходимо привлекать очень многих. Пусть хотя бы полиция начнет в этом направлении работу. Ведь в уже существующих законах об обязанности МВД предупреждать совершение преступлений говорится много.
В самом ведомстве после проведенного недавно сокращения не хватает людей для решения стоящих перед ним задач. Если профилактикой преступности будут заниматься какие-то тыловые подразделения, сохранившиеся в ущерб оперативным, это хорошо. Если же планируется, что профилактикой будут заниматься те же участковые, то, поскольку обязанностей у них в связи с реформированием еще прибавилось, на данный вопрос просто не останется времени.
Сама реформа была проведена очень плохо. Сократили самых нужных. Молодых ребят, выпускников профильных вузов МВД, проработавших два из трех обязательных после выпуска лет, уволили. На их же должности поставили «стариков» с сократившихся должностей, вообще не имеющих высшего образования, которым нужно «досидеть» по паре лет до пенсии.
Возможно, сейчас, с принятием этого законопроекта о профилактике преступности, пойдет обратный процесс — уволенных специалистов вновь начнут брать на работу. Но тогда непонятно, зачем же их было вообще увольнять.
Материал подготовили: Роман Попков, Сергей Шурлов, Александр Газов