В конце 2011 года выяснилось, что народ не так глуп, как думали о нем его правители

Антон ОРЕХ,

обозреватель радиостанции «Эхо Москвы», специально для «Особой буквы»

Протест на айкью

Протест на айкью
Журнал «Тайм», по традиции определяя Человека года, выбрал им того, кого в школе принято было называть «собирательным образом», или «типичным представителем». Человек протестующий. И таких людей в 2011-м были миллионы по всему свету.
6 января 2012
Год так прямо и начался с волнений в Тунисе и Египте — и пошло-поехало. Сирия, Йемен, Бахрейн, Ливия, Лондон, Греция, «Оккупируй Уолл-Стрит». И, наконец, наша Болотная и наш проспект Сахарова.

Если не считать, что согласно календарю майя этот Новый год — последний в истории человечества и все эти брожения вкупе с «Фукусимой» и прочими катаклизмами не более чем предвестники общего конца, то следует поискать в мировом протесте что-то иное, объединяющее такие непохожие страны, регионы и протесты.

Если вы ждете от меня ответа, что же именно их всех объединяет, — то такого точного ответа у меня нет. Видимо, мир наш устроен неправильно. Жители арабского мира были недовольны диктатурами, правившими ими десятилетиями, хотя есть большие сомнения, что на смену диктатурам протестующие хотели бы прийти к демократии.

Жители сытого Запада, наоборот, зажрались. Бунтующие люмпены требуют еще большей халявы. С самого начала неправильно устроенный Евросоюз пожинает плоды стремления заключить в свои объятия всех — от Парижа и Берлина с Лондоном до бедных стран бывшего соцлагеря.

Когда возникают сложные вопросы и сложные ситуации, люди подсознательно начинают искать на них простые ответы, все и сразу объясняющие. Кто виноват в том, что я плохо живу? Богачи! Мироеды! Захватим Уолл-Стрит!

С одной стороны, мир стал более открытым, и в условно темные уголки планеты пришел Интернет, ставший источником информации, а также новых, в том числе радикальных идей. И ставший средством объединения протестующих. Интернет сильнее полиции!

С другой стороны, меняется экономический расклад. Страны третьего мира набирают силу, а прежние титаны никак не выйдут из кризиса — скорее, наоборот.

С одной стороны, гуманитарные ценности завоевывают все большее признание и становятся самоочевидными. С другой — как никогда расцветает радикализм.

А что касается нашей страны, то российский народ оказался не так глуп, как думали о нем его правители. Оказался не так бесхребетен и вдруг перестал позволять помыкать собой до неприличия. Он оказался не таким фанатом колбасы и водки, чтобы променять на них свое человеческое достоинство и права раз и навсегда и на все сто процентов. А это значит, что наше будущее не так определенно, слава богу.

Ведь когда в «Лужниках» члены тандема менялись местами, наша жизнь казалась расписанной на 12 лет вперед. А потерять 12 лет жизни не хочется никому. Эти годы потеряли бы даже те рабочие из Нижнего Тагила, которые сегодня за Путина горой. Им кажется, что все в их жизни хорошо. Что они работают во имя счастья детей. На самом же деле они пускают по ветру и свою жизнь, и жизнь детей, да еще и жизнь внуков готовы отправить туда же.

Но нет ничего расписанного окончательно и навсегда. Правители Туниса и Египта правили, сколько я себя помню. А Каддафи правил еще до моего рождения. Кто мог подумать, что 2011 год станет для них последним? Они были почти богами, а кто-то и натуральным «богом». Но сегодня их нет — кого-то уже и в буквальном смысле. Как нету и корейского диктатора Кима Второго. И пускай на смену ему уже пришел Ким Третий, который совсем молод, все равно есть надежда, что он все-таки уйдет со сцены раньше, чем попадет в мавзолей к дедушке и папе.

Эти «боги» гибли и погибнут потому, что на самом деле даже они — всего лишь живые люди. А системы, созданные ими, плохи и несправедливы. А стало быть, тоже обречены на гибель.

Нашим вождям в этом смысле есть о чем подумать. Еще месяц назад их мир был светел и безоблачен. Всего месяц назад. Но за этот месяц изменилось слишком многое, чтобы они могли за новогодним столом беззаботно улыбаться.

 

Материал подготовили: Антон Орех, Александр Газов