Эта крайне брутальная стратегия, граничащая с по сути откровенным стравливанием сограждан между собой, непредставимая ни в одной развитой благополучной стране (разве что в США можно наблюдать нечто подобное, но там эта поляризация, наличие «двух Америк», является фундаментальной и изначальной, а не смоделированной), к тому же исходящая от власти, по идее, наоборот, призванной сглаживать конфликты.
Очевидно, это соответствует неким глубинным представлениям Владимира Путина, который всегда был склонен ставить знак равенства между своими оппонентами и понятием «враги России», причем, похоже, веря в это искренне. Сюрпризом, и неприятным, стало то, что он продолжил играть в эту игру и после выборов.
Парадоксально, но Ельцин, которого только ленивый не обвинял в подталкивании России к развалу, ничего подобного не делал, всегда позиционируя себя «президентом всех россиян». Хотя застарелая ненависть между ним и коммунистами, казалось, более чем располагала к подобного рода нагнетанию. Но нет, даже в ходе кампании «Голосуй или проиграешь» в 1996-м вот этого разжигания ненависти не было. Зюгановым пугали, но сторонников его не демонизировали.
Путин же сейчас действует по классическому рецепту «разделяй и властвуй». И уголовно-процессуальная, а также медийная свистопляска вокруг акции Pussy Riot в храме — это лыко в ту же самую строку. Резоны, на мой взгляд, очевидны. Поняв, что «президентом всех россиян» быть у него ну никак не получится, что отторжение, вызываемое им у того самого «слоя образованных горожан», уже непреодолимо, он решил сделать ставку на раскол.
Все более чем прозрачно. Картина вырисовывается такая, что против «пусек» ополчилась «Россия с шансоном и иконой», «Россия социально-консервативная». Любопытно, что среди моих знакомых возмущение акцией Pussy в храме Христа Спасителя высказывали и люди совершенно нерелигиозные — например, убежденный пожилой атеист советской закваски. Это дает основания предположить, что на противоположной от панк-феминисток и их симпатизантов стороне баррикад находятся не столько (или как минимум не только) воцерковленные истовые православные, сколько консерваторы вообще. Их в акции Pussy Riot возмущает, пожалуй, не предполагаемое и так называемое религиозное кощунство, а сама по себе скандальность выходки, нарушившая устоявшийся порядок.
По другую же сторону — те самые, уже пресловутые «образованные горожане», которых новизна и перемены интересуют гораздо больше, чем стабильность и устоявшийся порядок.
С одной стороны, «продвинутая молодежь» на акции Pussy Bus в Москве, с другой — ревнители «традиционных ценностей» на митинге на Кубани.
Насколько подобный расклад соответствует реальности — вопрос к социологам, хотя нет уверенности, что даже они смогут ответить на него однозначно. Но в медиасфере, в пространстве образов и ярлыков, дело представляется именно таким. Картина маслом, ярко и выпукло, как в комиксах.
Полемисты с обеих сторон вольно или невольно вносят свою лепту в укрепление этой конструкции, которую навязчиво предлагают обществу в качестве адекватной интерпретации конфликта вокруг Pussy Riot.
Однако противники девиц в цветастых масках усердствуют в медиасфере гораздо больше. Что еще сильнее укрепляет подозрения в существовании некой инициативы сверху.
В самом деле, оппозиции ситуация социальной поляризации и раскола на две России объективно не выгодна. Последний проект Алексея Навального, нацеленный на регионы, как раз и можно расценивать как попытку воспрепятствовать изоляции противников Путина в гетто с навешенным ярлыком «обеспеченные москвичи».
Раскол выгоден именно власти, с тем чтобы изолировать недовольных. А на это, как мы теперь видим, работает все, в том числе и религиозные разногласия, и эстетические.
Материал подготовили: Антон Семикин, Александр Газов