— С чем связан скандал вокруг передачи вашего мандата? Складывается впечатление, что «Единая Россия» просто ищет поводы придраться к «Справедливой России».
У единороссов сейчас задача создать максимум неудобств оппозиции вообще и «Справедливой России» в частности.
Какая им разница, кому «СР» передает мандат? Партия может передать любому из списка, не обязательно второму, третьему, пятому… Может одиннадцатому передать, это дело партии. Тем более что и президент, и премьер признавали право партии на замещение мандата вне зависимости от очередности и математического результата. Поэтому мне кажется, что обращение «ЕдРа» в Конституционный суд — попытка вмешательства в дела политических партий.
У нас в стране отсутствуют нормальные принципы политического строительства, вообще политических институтов. Партия — особый политический институт, и во всем мире никто не имеет права вмешиваться в его деятельность. И только в России существуют всевозможные регулирования политических партий, которые опять оказались в руках чиновников. Это очень плохо и опасно.
«Единая Россия», по-моему, просто сошла с ума. Так и напишите. Такое впечатление, что у них съехала крыша. Вместо того чтобы заниматься чем-нибудь полезным для страны, пытаться по крайней мере что-то делать, они начинают сводить счеты с политическими оппонентами.
Страна, у которой оппозиция становится врагом, — несчастная страна, идущая к гражданской войне. Это тоже совершенно очевидно. Вот что нам всем готовит нынешняя номенклатурная власть, которую представляет номинальная «Единая Россия». Тяжелые испытания готовит.
Подчеркиваю: номинальная партия — это не партия. Это даже не профсоюз чиновников. Это декоративный институт, декоративный инструмент, который позволяет чиновникам удерживать власть, и не более того.
Политолог Павел Салин считает, что «Единая Россия» ввязалась в историю с передачей мандата Геннадия Гудкова с целью развалить фракцию эсеров: «Фракция эсеров должна развалиться, и большая часть депутатов — перейти в группу Алексея Митрофанова, который анонсировал ее создание. Меньшая же часть по плану власти будет выглядеть такими крикунами в Думе — даже если их не лишат мандатов, все равно они будут смотреться маргиналами». Подробности нового думского скандала в материале корреспондента «Особой буквы». (ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ)
— Ощущение, что «Справедливую Россию» давят, совершенно четкое. Но непонятно, из-за вас на партию давят или, наоборот, вас из-за «Справедливой России»?
Тут, думаю, взаимно. Понятно, что в «Справедливой России» наиболее активными парламентариями с точки зрения противодействия агрессивному курсу власти являются депутаты Гудковы, Илья Пономарев и примкнувшие к ним еще ряд товарищей. Но также совершенно очевидно, что и сама «Справедливая Россия», которая все более уходит в оппозицию, перестает нравиться власти. У нас власти вообще ничего не нравится, что мешает ей монополизировать эту власть.
Такая ситуация, еще раз подчеркиваю, очень опасная. Нас ведут к гражданскому побоищу. Это сегодня стойкое убеждение тысяч людей в политической элите. Это не шутка, не красное словцо. Это, к сожалению, все более и более формирующаяся реальность.
— Чем обоснован выбор кандидата в депутаты на ваше место?
Чем? Я могу сказать, почему Никита Кричевский не стал депутатом. Я лично к нему хорошо отношусь. И на самом деле было бы комфортно, если бы он стал депутатом Государственной думы. Никита Кричевский — сильный экономист, серьезный публицист, я его давно хорошо знаю. Но мне кажется, что он допустил несколько довольно серьезных выпадов и в адрес «Справедливой России» как партии, и в адрес оппозиции вообще. Тем самым он затруднил свое вхождение в депутатский корпус.
Думаю, что это взаимные потери. И депутатский корпус потерял от того, что в него не попадает Никита Кричевский. Но и Никита Кричевский потерял от того, что не стал депутатом Госдумы. Безусловно, он достоин занять это место. Я могу только сожалеть, что так произошло.
Но в этот момент не надо было заявлять, что он не собирается подчиняться партийной дисциплине. По-другому невозможно строить жизнь и работу фракций, политических партий.
У меня было много разногласий с моими товарищами по партии, разные точки зрения… Мы спорили. Всякое бывало. Но я всегда подчинялся партийной дисциплине, потому что понимал, что именно это делает партию политической партией. Без этого не построить ни одну политическую партию. Я жалею, что не успел переговорить с Никитой и объяснить, что это просто необходимо.
— Кричевский говорит, что ему было предложено отказаться от мандата, в случае если Конституционный суд вынесет решение о возвращении вам депутатских полномочий?
У меня нет оснований сомневаться в словах Никиты. Думаю, в этом отношении он очень самостоятельный и независимый человек. Но если бы такое решение Конституционного суда состоялось, у меня нет сомнений, что он выполнил бы возврат мандата.
Мне вообще искренне жаль, что так сложилось, потому что, подчеркиваю, я уважаю Кричевского и за позицию его, и за, безусловно, глубокое понимание и знание экономики, не только России, а вообще мировой экономики. Он блестяще владеет словом и много раз это доказывал. Я считаю, он бы, конечно, был достойным депутатом.
Единственное, не надо было заявлять о том, что есть партия, а есть Никита Кричевский, и что это разные вещи. Думаю, что это неправильно. Потому что все-таки партия дает нам мандат, как бы мы ни ругали все наши партии, каких бы своих внутренних проблем и недостатков они ни имели. К сожалению, это тоже правда. Но тем не менее надо уважать политическую силу, которая эти мандаты завоевала в очень тяжелой борьбе.
— Ваш мандат передали Александру Тарнавскому, потому что он был следующим по списку после Кричевского или его выбрали как оптимального для партии кандидата на данный момент?
Тарнавский довольно активен на московском уровне. Он входит в состав московского актива. Он плотно работал с Галиной Хованской много лет. Думаю, что после Кричевского было еще два достойных кандидата. Среди этих двух был очень толковый молодой профессор с хорошим образованием, с перспективой.
Видимо, там чаша весов в каком-то вопросе склонилась на сторону Александра Тарнавского. Я не знаю почему, но уверяю вас, что это не из-за денег. Финансы к этому отношения не имеют, потому что в «СР» есть люди с хорошими капиталами. Если бы о деньгах шла речь, все было бы иначе — Тарнавский не самый состоятельный человек в этом списке, поверьте.
— История с передачей вашего мандата получилась неприятная. Теперь Кричевский очень нелестно отзывается о «Справедливой России». Не повредит ли эта ситуация имиджу партии?
Мне кажется, что, конечно, Никите делать этого было не нужно. Сейчас это выглядит как позиция обиженного человека. Наверное, у него есть основания обижаться, тем более ему кто-то чего-то обещал, как я понимаю из публикаций. Но, думаю, в нем говорят эмоции. Мне тоже не все нравится, я тоже не в восторге от некоторых решений и позиций, но я терплю, потому что по-другому партии не построить. Поэтому, мне кажется, Никита здесь не прав.
— Не лучше ли было всей фракции вообще отказаться от мандатов из-за вашей истории и покинуть Думу, как предлагали некоторые аналитики? Была ли вообще такая идея?
Были люди, которые были готовы сложить депутатские мандаты. Они и сейчас есть. Но я, например, выступил категорически против. Я считаю, что парламентская трибуна должна использоваться как средство для разоблачения власти, как возможность для агитации за альтернативную точку зрения.
Владимир Ильич Ленин был радикальным большевиком, но тем не менее он призывал к тому, что парламентскую трибуну использовать надо, что мандат получать надо. Ведь у большевиков тоже были довольно-таки сложные споры об участии в царской Думе. Тем не менее было принято историческое решение.
Поэтому я категорически против подобных идей, потому что это ничего бы не дало. Другое дело, что две фракции могли бы покинуть зал заседаний и не возвращаться, вызвав таким образом парламентский кризис. Я об этом говорил, но я не мог навязывать это решение. Тем более оно должно было быть согласовано с коммунистами.
Потому что на коммунистов точно так же давят. Беспредельничают по Бессонову. И я думаю, что могли бы две фракции покинуть зал заседаний, не возвращаться и по крайней мере потребовать встречи с гарантом Конституции, с президентом. До сих пор президент страны молчит, а ведь все мировое сообщество об этом говорит во весь голос. А у нас все руководители страны молчат. О чем это говорит? Это говорит о том, что они опять спрятались за спины «Единой России», хотя решение-то кремлевское — оно согласовано с президентом, он его одобрил.
Европарламент об этом говорит, парламентская ассамблея стран Европы об этом говорит, Совет Европы об этом говорит, мировые СМИ об этом говорят. Об этом не говорит только Владимир Путин. Почему? Значит, он одобряет, однозначно.
У нас страна поднимается с колен, сколько у нас теперь партий стало хороших и разных. Но необходимо поговорить о серьезных конституционных изъянах. Вот что можно было бы, и я бы даже сказал, нужно сделать.
Материал подготовили: Елена Николаева, Мария Пономарева, Александр Газов