Об опасности «синдрома Мохнаткина» и линиях поведения при задержании сотрудниками полиции

Олег САВИЦКИЙ,

обозреватель «Особой буквы»

Свинченные и взвинченные

Свинченные и взвинченные
История Сергея Мохнаткина, в точности повторившего 31 декабря 2013 года свою предновогоднюю эпопею 2009-го, вызвала неоднозначный отклик. Как бы то ни было, это хороший повод поговорить о двух устоявшихся типах поведения активистов при задержании.
10 января 2014
Ироничные сотрудники некоторых умеренно-оппозиционных СМИ, часть пресловутых блогеров и даже некоторые правозащитники отнеслись ко второму заезду Сергея Мохнаткина в Бутырку без особого сочувствия. В этих кругах он заработал авторитет «странного неадеквата», который вел себя на Триумфальной площади совершенно неразумно, сцепившись аж с целым полковником полиции в рукопашной. И независимо от того, насколько в этом конфликте правда была на стороне Мохнаткина, он не мог не понимать, к каким правовым последствиям это приведет. В оценках его поведения дошло совсем уж до странных вещей: те же люди, которые признавали право «узников 6 мая» на самозащиту от незаконных действий ОМОНа, дружно и громогласно объявили Сергея Мохнаткина, совершавшего ровно те же действия, полусумасшедшим. С другой стороны, оппозиционная «пехота», ежемесячно проводящая в автозаках долгие часы, дружно признала его «узником совести». Давать какую-либо негативную оценку поведению человека, избитого при задержании и сейчас держащего голодовку в карцере, мы не будем. Вместе с тем это хороший повод совершить небольшой историко-тематический экскурс и поговорить о двух типах поведения активистов при задержании.

Как рассказывают оппозиционеры со стажем, в Москве полиция в последние годы в ходе пресечения несанкционированных протестных акций ведет себя совершенно по-другому, чем в середине нулевых. По их словам, в 2002—2005 годах люди, называвшие себя в ту пору «милиционерами», задержанных разве что только не убивали. От места «винтилова» до ОВД пленники ехали на полу омоновских «Пазиков», уложенные слоями друг на друга, и при попытках поднять голову на эту голову обрушивался град ударов дубинок. Но тяжелее всего, разумеется, приходилось тем, кто лежал внизу.

Сейчас такого нет. И даже действительно жестокие приемы ОМОНа и Второго оперполка 6 мая 2012 года не сравнятся, например, с тем, как был разогнан марш «Антикапитализм-2002». Очевидцы вспоминают, что там в один момент натравили собак на участников прорыва милицейских цепей, а задержанных до подъезда автозаков просто бросали лицом вниз на асфальт как участников опасной бандгруппы, и так они долгое время и лежали.

Почему сейчас бьют меньше — вопрос сложный и интересный, но мы ныне зададимся другим.

Не секрет, что левые политические активисты в середине нулевых воспринимали свое задержание как часть «революционной работы», как неизбежное, добровольно выбранное зло и даже как необходимый опыт, необходимые героические страницы биографии. По принципу: у милиции своя работа, а у активистов своя. Сжимали зубы и терпели. Когда года с 2008-го пошло послабление, так и вовсе стало хорошо: сел в автозак, приехал в отдел, вышел из отдела. «Что там нужно подписать, старшой? А как у вас вообще служба? Будьте здоровы, увидимся!» Поменьше цеплялок — главное поскорее выйти и «продолжить борьбу».

Когда автора этих строк в 2009 году на Триумфальной площади впервые задержали на акции в компании нового поколения «несогласных», автор был удивлен. Уставшие, но особо не злые, спокойные правоохранители, и буря возмущения в автозаке со стороны нового поколения уже не левых, не националистических, а либеральных и демократических оппозиционеров. То есть при наличии таких «лояльных» милиционеров в автозаке (не бьют, не оскорбляют, не отнимают с ходу, без протокола телефоны, сидишь на сиденье автобуса, а не на полу) любой, скажем, удальцовец блаженствовал бы. Собственно, леваки старой волны и блаженствовали, развалившись молча на сиденьях. Но активисты с оранжевыми значками бунтовали: потрясали над сонными милицейскими лицами книжками Конституции и Кодекса об административных правонарушениях, требовали назвать статью, по которой они задержаны, требовали от всех сотрудников МВД в автобусе представиться и показать удостоверения. И так далее. «Старые бойцы» смотрели на происходящее с недоумением.

«Старых бойцов» в политике остается все меньше, а новых — все больше, и задержания для сотрудников полиции оборачиваются все большей головной болью.

А это и есть вопрос: какая линия поведения является правильной?

Вроде как, напомню, у сотрудников МВД «своя работа» — они же не бьют, не унижают, права не нарушают. Только вот в чем главная гражданская загвоздка такой тактики: твои права не исчерпываются лишь одним правом быть не избитым силами Министерства внутренних дел. Ведь в чем качественное отличие гражданских и политических активистов последних лет: они твердо понимают, что если уж ты оказался в автозаке из-за, к примеру, белой ленточки на лацкане,   значит, твои права уже нарушены, и повода «входить в положение», «вести себя спокойно» нет ровно никакого.

Справедливости ради стоит отметить, что и среди людей, влившихся в оппозиционную и общегражданскую движуху, есть определенное количество тех, кто склонен к духовному эмоциональному коллаборационизму. Один мой знакомый, например, больше всего при задержании боится оказаться в автозаке с въедливыми, голосистыми женщинами, прославившимися тем, что превращают свое задержание в настоящую пытку для задерживающих их полицейских. Мой добрый знакомый сокрушается всякий раз: «Боже, ну зачем, ну зачем они их выводят из себя? Нас же в туалет вывели, покурить нам дали». Не укладывается у человека в голове, что это нормально — требовать абсолютно законные вещи: чтобы пропустили в отдел правозащитника, чтобы не держали в качестве задержанного более трех часов, чтобы каждый сотрудник показывал служебную «корочку», называл фамилию, имя, отчество, должность и звание.

Важно только помнить, что, борясь в отделении полиции за свои права, нужно не допустить и иной крайности. Применять насилие к человеку в форме нельзя, потому что, как показывает практика последнего времени, уже через двое суток после этого применения вы окажетесь в СИЗО, а через год — в колонии и выйдете на свободу года через три в лучшем случае.

Не бейте полицейских никогда и ни при каких обстоятельствах. Береги не их, а себя. Помните о судьбе Сергея Мохнаткина.

 

Материал подготовили: Олег Савицкий, Александр Газов