Михаил Ходорковский простился с Василием Алексаняном

Михаил ХОДОРКОВСКИЙ,

экс-руководитель ЮКОСа

Страшная плата за веру в право и правосудие

Страшная плата за веру в право и правосудие
Они отняли у него жизнь и отняли его у семьи… «Они» — те, кто названы им пофамильно. Но в нашей стране только Бог «им» судья.
6 октября 2011
«Новая газета» публикует некролог, написанный Михаилом Ходорковским после смерти Василия Алексаняна. Похороны бывшего вице-президента ЮКОСа, скончавшегося 3 октября в возрасте 39 лет, состоялись сегодня на Хованском кладбище Москвы.

 

Платон Лебедев: «Мои искренние соболезнования родным и близким Василия Алексаняна. Мне очень горько. Василий стал очередной жертвой власти в так называемом деле ЮКОСа после применения в отношении него пыток, что признал Европейский суд решением от 22 декабря 2008 года. Только так и может разная властная шпана ликвидировать блестящих юристов, выпускников Гарварда. Скорблю, сжав зубы, вместе со всеми» (Пресс-центр адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева). 

Вечная память. И ничего не забыть.       

Впервые я встретил этого высокого, худого, черноволосого парня около 15 лет назад. Тогда ему было, по-моему, 25 лет, он окончил МГУ и Гарвард.

Не заметить настоящий талант трудно. Через короткое время Василий Алексанян стал начальником правового управления ЮКОСа — второй, а затем и первой крупнейшей российской нефтяной компании.

Росла компания, и он рос вместе с ней. Огромные международные контракты на миллиарды долларов, сражения в российских и зарубежных судах, создание современной электронной технологии формирования управленческих решений (то, к чему наше правительство планирует прийти лишь к 2012 году, то есть более чем через 10 лет!). Ко всему перечисленному приложен его светлый, острый ум.

Вася совсем не был святым, любил широко гульнуть, любил красивые машины, женщин. В общем, он любил жизнь во всех ее проявлениях, при этом оставаясь крепким, абсолютно надежным профессионалом.

Когда я оказался в тюрьме — он стал моим адвокатом и опять сражался в суде, догадываясь, но не веря, что все уже решено.

А потом с той же энергией и безрассудной смелостью пытался спасти компанию.

Ему угрожали, ведь он реально мешал грабить. Но, будучи юристом до мозга костей, Вася до конца не верил в правовой беспредел. Он надеялся, что, действуя по закону, возможно отстоять права десятков тысяч акционеров ЮКОСа.

Арест и тюрьма по фальшивому обвинению стали платой за веру в право и правосудие.

Но и в тюрьме Василий оставался прежним — юристом и человеком чести.

К тому моменту он был смертельно болен в результате заражения при экстренном переливании крови после аварии. Начавшее после того же случая падать зрение в тюрьме превратилось в настоящую слепоту. Но он по-прежнему тщательно прочитывал, а затем, фактически ослепнув, слушал многостраничные юридические документы и давал к ним свои комментарии. Комментарии, которые могли бы кого-то спасти от ложных обвинений. Могли бы, если бы существовал суд.

Ему предложили сделку:

— Вы даете нужные показания на руководство компании, и мы вас отпускаем лечиться. Вам же это необходимо!

— Какие показания?

— Те, которые, скажем…

Он отказался. Они лишили его так необходимого ему лечения. И за два года тюрьмы болезнь прошла все стадии, до последней. Смертельной.

Это — люди?

Только когда уже ничего нельзя было поправить, под давлением возмущенной общественности Васю перевели в больницу, приковав больного, которому делают химиотерапию от рака, наручниками к кровати!

Это — люди?

Он не сдался. Он боролся в суде, а судьи раз за разом отказывались остановить процесс, чтобы дать возможность Васе нормально лечиться, отказывались выпустить его из тюрьмы, «не доверяя» медикам, говорившим, что человек умирает…

И только после возмущения общественности издевательство было прекращено.

Но и потом, зная, что вылечить уже ничего нельзя, судья и прокурор пытались возобновить судебный процесс. Зачем это бюрократам, понятно: у них отчетность.

Но разве это — люди?

До конца Вася пытался помочь тем, перед кем ощущал ответственность. Ответственность друга, ответственность адвоката. Пытался диктовать правовые комментарии, предлагал дать показания, интервью.

Последний раз — за месяц до своей тяжелой смерти.

Этот еще молодой парень оказался Человеком, для которого честь дороже жизни. Жизни, которую он так любил.

Они отняли у него жизнь, и отняли его у семьи…

«Они» — те, кто названы им пофамильно. Но в нашей стране только Бог «им» судья.

А он мог бы еще многое успеть…

Вечная ему память.

 

Михаил Ходорковский для «Новой»

 

Материал подготовил Александр Газов