Напомним, на днях глава СК Александр Бастрыкин дал интервью «Российской газете», заявив, что пора внести изменения в главу 52 Уголовно-процессуального кодекса, чтобы упростить «порядок привлечения к ответственности лиц с особым правовым статусом». По его мнению, процедура согласования при привлечении к уголовной ответственности «тех или иных лиц, допустим, депутатов» необходима лишь в исключительных случаях — к примеру, «если преступления совершены ими в связи с исполнением служебных обязанностей». В остальном парламентарии не должны быть защищены иммунитетом перед правоохранителями.
Реакция Совета Федерации на это высказывание оказалась достаточно жесткой. Так, председатель правового комитета верхней палаты Анатолий Лысков заявил, что «парламентарии — политики, и им нужны гарантии защиты».
— Если же делать из них простой цех для голосования, то можно согласиться с Александром Бастрыкиным, — отметил сенатор. — Парламент — власть, а Следственный комитет — лишь инструмент власти… И если инструмент власти будет над самой властью, то будут проблемы.
Чтобы подчеркнуть значение затронутой руководителем СК проблемы, Совет Федерации провел круглый стол по теме иммунитета. Сенаторы констатировали, что «депутатская неприкосновенность — один из основных элементов конституционно-правового статуса парламентария, важнейшая правовая гарантия его деятельности». Бастрыкина члены Совфеда даже обвинили в незнании Конституции, возмутившись его недавним обращением в Госдуму с просьбой снять неприкосновенность с депутата Ашота Егиазаряна, в отношении которого возбуждено уголовное дело.
— В статье 98 Конституции РФ написано, что с ходатайством о снятии депутатской неприкосновенности в Федеральное собрание может обратиться генпрокурор,— заявил Анатолий Лысков.— Бастрыкин должен был ходатайствовать об этом перед генпрокурором, а не обращаться в Думу самостоятельно.
Теперь комитет по правовым и судебным вопросам верхней палаты готовит поправки в закон «О Следственном комитете», где будет записана норма ходатайства главы СК к генпрокурору об обращении в Госдуму или Совет Федерации. Помимо этого, говорит Лысков, в Уголовно-процессуальный кодекс его комитет предполагает внести изменения, которые предусматривают «правовую норму дачи согласия на открытие уголовного дела», ответственность парламентариев за преступления, не связанные с должностными обязанностями, а также перечень оснований для отказа парламента в снятии неприкосновенности.
По мнению ряда экспертов, тема отмены депутатской неприкосновенности была поднята Александром Бастрыкиным неслучайно. В этом заинтересован не только СК, но и другие силовые ведомства. Недавно бывший руководитель ГУВД Санкт-Петербурга Аркадий Крамарев заявил, что снятие иммунитета позволило бы активизировать борьбу с коррупцией. По его словам, отмена неприкосновенности была бы «справедливой» мерой и позволила бы правоохранительным органам «оздоровить обстановку».
В пользу этой идеи одновременно высказались и другие высокопоставленные представители МВД. Кроме того, они борются за расширение возможностей в отношении привлечения к ответственности судей и организации в их отношении оперативной работы.
Вместе с тем, как считают некоторые политологи, для Бастрыкина вопрос об отмене иммунитета имеет особенное значение. Только что выведенный из-под контроля Генпрокуратуры Следственный комитет пытается закрепиться во властной вертикали и расширить сферу своего влияния.
Комментирует Виктор Илюхин, депутат Государственной думы
Я как депутат всех созывов могу сказать, что вопрос ограничения неприкосновенности парламентариев обсуждается как в самом парламенте страны, так и в обществе уже не первый год.
Сам институт неприкосновенности особых групп лиц, в том числе депутатов и судей, существует во всем мире. Но вот по степени неприкосновенности страны серьезно различаются.
Я считаю, что в России эта степень слишком высока. Не может быть речи ни о какой неприкосновенности, если судья или депутат совершил преступление, никоим образом не связанное с осуществлением им его профессиональной деятельности.
Приведу конкретный пример: судья изнасиловал практикантку в своем собственном кабинете. Произошло это в Калужской области три года назад. И все эти три года мы пытаемся, но не можем добиться привлечения его к уголовной ответственности. Спрашивается: как данное преступление связано с деятельностью судьи? Весь смысл неприкосновенности заключается в том, чтобы оградить судей, депутатов от давления со стороны, от оказания влияния на его решения. С защитой от какого давления или влияния на судью здесь может идти речь?
Среди депутатов есть люди, которые откровенно идут в исполнительную власть только для получения неприкосновенности. А сами продолжают заниматься бизнесом под ее прикрытием. К примеру, недавний случай с Егиазаряном. За все время, пока он является депутатом, я ни разу не видел его выступающим на трибуне, что-то говорящим с места. Он не внес ни одной законодательной инициативы. И следственные действия в его отношении тоже будут вестись не по поводу его депутатской деятельности, а по поводу неких финансовых махинаций.
Поэтому уровень депутатской, судейской, прокурорской неприкосновенности необходимо снизить. Сейчас в отношении этой особой группы лиц нельзя даже проводить следственных действий. Это неправильно. Есть признаки преступления в их действиях — нужно возбуждать уголовное дело. Вот когда дойдет очередь до предъявления обвинения этим лицам, до их задержания — здесь и настанет время рассматривать вопрос о лишении неприкосновенности. Если речь будет идти о депутате, мы всей палатой будем разбираться в деле и решать, связано ли оно с желанием некоторых людей оказать давление на профессиональную деятельность парламентария или нет.