Союз «Справедливой России» и КПРФ. Скандальный путь Матвиенко в Совфед. Электронный реестр МВД

Альянс «Справедливой России» и КПРФ — шанс победить «Единую Россию»

• В высоком качестве (43,02 Мб)
• В низком качестве (20,31 Мб)

Лев Гулько: Добрый день. У нас сегодня в гостях заместитель руководителя фракции «Справедливая Россия» Геннадий Гудков.

Геннадий Гудков: Добрый день.

ЛГ: Давайте начнем с партийной хроники. Справороссы предлагают КПРФ создать альянс левых сил на думских выборах. Передо мной лежит сообщение агентства РБК. «Председатель партии Николай Левичев обратился к руководству КПРФ с предложением о создании в ходе предстоящих выборов в Госдуму политического альянса левых сил. Об этом он сообщил на пресс-конференции. Аргументируя необходимость совместного выступления на выборах, Левичев отметил, что это позволит «разрушить планы «Единой России» на получение по итогам выборов конституционного большинства в нижней палате парламента при помощи административного ресурса». «Если КПРФ пойдет на объединение наших усилий, то уже в этом выборном цикле мы сможем набрать больший результат, чем «Единая Россия», — считает Левичев... При этом председатель «Справедливой России» подчеркнул, что речь не идет о формировании избирательного блока, поскольку это запрещено действующим законодательством. «Понятно, что на выборы мы пойдем каждый своим списком», — пояснил он». Пожалуйста, ваши комментарии.

ГГ: Хочу только поблагодарить Николая Левичева за поддержку моих предложений и идей.

ЛГ: Это ваши предложения?

ГГ: Да. План Гудкова, если можно так выразиться. Я всегда выступал за сотрудничество и интеграцию всех левых сил России. Я считаю, что КПРФ — наш естественный союзник, несмотря на определенную разницу в идеологии и определенные противоречия. Эти противоречия не являются антагонистическими, поэтому нам надо если не дружить, то по крайней мере взаимодействовать. Я вообще считаю, что в исторической перспективе — не сегодня, так, может, в 2016, 2017, 2020 году — в России все-таки должна возникнуть объединенная левая партия, включающая в себя и социал-демократию, и определенную часть приверженцев других левых взглядов, которая бы могла прийти к власти и взять на себя ответственность за развитие страны.

ЛГ: На какой платформе она возникнет?

ГГ: Я думаю, сегодня КПРФ дрейфует в сторону социал-демократии. Если мы посмотрим на их идеологию, то хотя у нас, конечно, разные подходы, но в принципе они движутся в сторону социал-демократии. И мы создавались как социал-демократическая партия. Мы же признаны в Европе и в мире. Мы имеем статус международной социал-демократической организации. И я думаю, что нам надо объединять усилия. Да, будет разница в каких-то платформах и взглядах. Это не страшно. Социал-демократия — достаточно широкое явление во всем мире. Социал-демократы есть и в Великобритании, и где-нибудь в Перу или в Чили. Разные могут быть подходы, но суть все равно одна.

Поэтому я считаю, что правильное заявление сделал Левичев. Спасибо за поддержку и другим коллегам по партии. Несколько дней назад у нас было рабочее совещание, на котором я предложил план. Я думаю, что такая предвыборная коалиция необходима, потому что нам объявили войну чиновники и бюрократы, а также прикормленные ими крупные капиталисты. Они объединились в «Народный фронт» против народа. Ну а чего нам сидеть и ждать? Значит, нам надо сформировать какую-то коалицию, которая возьмет на себя ответственность.

Единственное, в чем я не согласен с Левичевым, так это в том, что наша задача — помешать «Единой России» получить конституционное большинство. Наша задача — не дать ей набрать большинства, чтобы у нее не было контрольного пакета. Древние римляне говорили: «Карфаген должен быть разрушен», — он был разрушен. Вот и нам надо ставить сегодня перед всеми оппозиционными силами сходные задачи. Монопольная власть должна быть разрушена. Только тогда у Росси есть шанс на безаварийное развитие. Все остальное ведет к катастрофе.

ЛГ: Давайте предположим, что вы в этой коалиции оттеснили «Единую Россию». Как дальше будут развиваться события? Правительство национального единства?

ГГ: Правительство национального доверия. Я считаю, что нужно предлагать кандидатуру председателя правительства и формировать коалиционное правительство, не отторгая яркие и талантливые фигуры, в том числе и из существующей партии власти. Но это должно быть коалиционное правительство, которое возьмет курс на формирование иной России. Не сырьевого придатка без собственного производства, науки, образования, культуры, а нормального государства, которое двигалось бы в общемировом направлении. И уж совершенно точно — в сторону интеграции с Европой. Потому что очень хотелось бы, чтобы мы были составной частью Европы не только в географическом, но и в культурном, техническом, научном и иных отношениях.

ЛГ: Тогда следующий вопрос. Допустим, оттеснили «Единую Россию», есть правительство национального доверия. Дальше у нас президентские выборы.

ГГ: Да.

ЛГ: На кого вы будете делать ставку? Или у вас есть свой кандидат?

ГГ: Мы не обсуждали этот вопрос. Если (давайте помечтаем) мы получили большинство в Думе, предложили своего премьера, сформировали коалиционное правительство, то, естественно, мы будем искать в своих рядах, в рядах этой коалиции наиболее яркую и харизматичную фигуру, чтобы идти на президентские выборы.

ЛГ: А те две фигуры, которые уже есть? Президент и премьер-министр.

ГГ: До этого я говорил о партии и будущей коалиции, а сейчас выскажу свою личную точку зрения. При всем моем уважении к Владимиру Владимировичу Путину, я считаю, что ему не надо идти на третий срок. Совершенно очевидно, что у него есть шанс это сделать и все шансы выиграть. Но я думаю, что это будет плохо и для него, и для страны, поскольку он является заложником созданной системы вертикали власти, которая, к сожалению, себя исчерпала и ничего хорошего уже стране не даст.

Если говорить о Медведеве, то он человек более молодой, менее зашоренный. В принципе, я думаю, мы могли бы с ним активно сотрудничать. Но, конечно, тут должно быть взаимное желание. Может, у нас оно и было. А вот было ли оно у Дмитрия Анатольевича, не знаю. По крайней мере я этого не чувствовал. И, естественно, мы ждем от действующего президента программы реформ. Пока есть только осторожные, очень осторожные высказывания. И я пока не вижу в Дмитрии Медведеве готовности к серьезным политическим реформам, без которых Россия просто обречена. Обречена даже не на очередной 1991 год. Будет хуже.

В 1991 году нас от гражданской войны спасла не только нерешительность ГКЧП, что совершенно очевидно. Были и объективные условия. Не было полюсов, не было антагонистических противоречий, не было противостояний, не было богатых и бедных, русских и не русских, мусульман, христиан, иудеев и так далее. Сейчас все это есть. Сейчас так взорвется и полыхнет, что мало не покажется. И в принципе по большому счету, если начнется кризис (не дай Бог, мы этого не хотим), он может поставить под вопрос существование единого российского государства. Это совершенно очевидная угроза и риск. Мы не должны этого допустить.

Поэтому если бы Дмитрий Медведев выдвинул программу четких, вменяемых, поэтапных, но тем не менее конкретных политических реформ, то я не исключал бы возможность альянса. Если он не выдвинет такой программы, конечно, надо выдвигать своего кандидата и бороться. Бороться за то, чтобы Россия стала нормальной страной. Просто нормальной страной.

ЛГ: А какое место в этой нашей с вами фантазии вы отводите премьер-министру? Нынешнему премьер-министру Владимиру Владимировичу Путину. Место просто в политическом спектре? Он останется?

ГГ: Списать со счетов всю «Единую Россию», всю путинскую команду невозможно. Но у нас ведь правительство уже 12 лет работает в этом составе. Может, хватит? Может быть, в каком-нибудь другом качестве.

ЛГ: В каком?

ГГ: У нас много других почетных должностей в стране. Поэтому я думаю, что правительство надо менять. Менять цивилизованно, в предусмотренном Конституцией порядке. Пока не произошли другие события.

ЛГ: А какой вам видится судьба «Справедливой России»? Есть альянс. А сама партия остается?

ГГ: Партия остается. Она формирует свои списки. Мы намерены пригласить в эти списки яркие политические и общественные фигуры. Я не могу сейчас назвать фамилии людей, с которыми мы провели переговоры и, как сейчас говорят, достигли консенсуса, но они бы вам понравились, эти фамилии. Кроме того, я опять же не буду называть фамилии, уже принято решение о переходе к нам довольно ярких и заметных фигур из «Единой России», которым тесно и душно в этой партии. Мне очень жаль, что некоторые из симпатизирующих нам единороссов решили оставить политическую деятельность, сказав: «Мы всем фибрами с вами, но не можем перейти. Мы просто уходим из политики. Желаем вам успехов». Желание было у очень многих людей.

ЛГ: И последний вопрос в этом блоке — это несистемная оппозиция. «Другая Россия» и прочие.

ГГ: Я не буду скрывать своих личных симпатий к Владимиру Рыжкову. Человеческие и товарищеские отношения у меня с ним сложились еще с третьей Думы. Я считаю, что он социал-демократ по своим убеждениям. Социальная демократия — это та же самая демократия. Демократия — это вообще платформа, которая сближает все партии в цивилизованном обществе. Поэтому я не исключаю, что мы можем обратиться к нему с предложением войти в наши списки. И не только к нему.

ЛГ: Хорошо. Давайте мы на этом закончим первую часть, а во второй перейдем от фантазий к реальной жизни и поговорим о Валентине Ивановне Матвиенко.

Выборы Матвиенко в Санкт-Петербурге: цель не оправдывает средства

• В высоком качестве (31,34 Мб)
• В низком качестве (14,86 Мб)

ЛГ: Ну что ж, перейдем от фантазий к реальной жизни. Как пишут газеты, мы все наблюдали триумфальный ход Валентины Ивановны Матвиенко. Я уж не знаю, закавычивать слово «триумфальный» или не закавычивать. Одни закавычивают, другие нет.

ГГ: Это зависит от степени прогиба того, кто комментирует...

ЛГ: А некоторые ведь иронизируют.

ГГ: …И от глубины чувства юмора.

ЛГ: Интересно просто. Красненькая Речка, которая у всех уже на устах. Валентина Ивановна Матвиенко. Те кадры, которые я видел по телевизору… Бог его знает. Я не знаю, как к этому относиться.

ГГ: Я вот как хочу подойти к этой проблеме. Валентина Ивановна Матвиенко прожила достаточно яркую и интересную жизнь. Женщина, добившаяся в России результата в политике, — это феномен, заслуживающий уважения. Неужели Валентина Ивановна Матвиенко, человек состоявшийся, с яркой биографией, не испытывает чувства стыда и сожаления, тайком организовав какие-то выборы в этом крошечном муниципалитете? Для того чтобы просто реализовать предложение президента и прийти в Совет Федерации. Неужели всей своей биографией она не заслужила того, чтобы пойти на выборы, встретиться лицом к лицу со своими соперниками, победить и сказать: я сильнейший? А украдкой, тайком…

Мне это напоминает тайное венчание. Помните, как в фильмах показывают венчание молодых в царской России, когда действовали всякие условности. Молодые ночью сбегают, и священник их венчает. А утром уже ничего сделать нельзя. Уже повенчаны перед Господом. В Петербурге состоялось тайное венчание Валентины Матвиенко. На Западе ни один политик не стал бы себя компрометировать такими выборами, тем более тот, у кого есть какая-то политическая биография и кто сделал политическую карьеру. Почему у нас женщина-губернатор, в прошлом вице-премьер, еще в более далеком прошлом, так сказать, комсомольский работник, известный на всю страну человек, тайком получает мандат депутата муниципального собрания? Ну, разве не стыдно?

ЛГ: Я сейчас скажу не то чтобы в защиту... Такие правила игры.

ГГ: Нет, правила игры каждый выбирает себе сам — в меру своих моральных, нравственных качеств, в меру отношения к людям. Ведь это неуважение к людям. Это какое-то жульничество.

ЛГ: Наперстничество.

ГГ: Не скажу, что наперстничество. Жульничество. Это очевидно. И, мне кажется, Валентина Ивановна сама уронила свое достоинство. Самое страшное, если сейчас президент, а от него пошла инициатива... У нас же там сидят люди, которые привыкли устраивать аплодисменты и овации по поводу любого призыва власти. Понятно, что наши сенаторы — они кого хочешь будут приветствовать. Им кого хочешь предложи — если это исходит от президента, они проголосуют хоть за черта с рогами. Но президент этой «Красной Речкой» опустил планку выборов ниже плинтуса.

Оказывается, у нас можно сегодня стать третьим лицом в государстве, организовав тайком выборы в крошечном муниципалитете. Прекрасно. Что же у нас за такая политическая система? Мы что, сами себя не уважаем? Мы что, папуасы (пусть не обижаются папуасы, надеюсь, их у нас не так много), спустившиеся с баобаба? Мы сами себя уважаем или нет? Или мы хотим строить политику тайных интриг и кулуарных договоренностей? Это же не политика. Страна с такой политикой придет к известному результату. Он у нас уже был. У нас была большая страна, стала значительно меньше. Было 300 млн человек, а сейчас 140 насчитывают с трудом. Правда, число избирателей почему-то растет. То ли стареем, то ли кто-то жульничает со списками.

Поэтому мне стыдно. Мне стыдно за Матвиенко. Женщина, добившаяся такого результата… Ей за одно это можно вешать орден Мужества, а то и присваивать звание Героя России. И, добившись таких результатов, она принимает на себя такие стыдные и позорные…

ЛГ: Многие скажут: ради дела. То есть цель оправдывает средства.

ГГ: Давайте тогда Вышинского вспомним, принципы политической целесообразности. У нас принцип политической целесообразности. Политически целесообразно Валентине Ивановне стать депутатом такого крошечного муниципалитета, который с увеличительным стеклом не найдешь.

ЛГ: Давайте мы все это отринем. Я согласен.

ГГ: Стыдно, девушка, как говорится.

ЛГ: Но она сама выбирала себе дорогу.

ГГ: То-то и обидно, что Валентина Ивановна Матвиенко, состоявшийся крупный руководитель, выбирает такой путь.

ЛГ: Но если мы оставим все это за скобками, то сам приход Валентины Ивановны Матвиенко в Совет Федерации — это же, наверное, все-таки положительно…

ГГ: Положительно в каком смысле?

ЛГ: Положительно для Совета Федерации.

ГГ: А в чем вы видите положительное для Совета Федерации?

ЛГ: Как говорят, Валентина Ивановна у себя в Питере устраивала дискуссии, когда люди сидели и молчали.

ГГ: Я в отличие от питерских товарищей ничего против Валентины Ивановны лично до недавних пор не имел.

ЛГ: Это благо для Совета Федерации?

ГГ: Вы напомнили мне анекдот. Приходит врач и спрашивает: «Больной перед смертью потел?» — «Потел». — «Это хорошо!» А какая разница Совету Федерации, кто туда придет? Когда верхняя палата, при всем моем уважении к ней (там есть много приличных людей), нелегитимна.

ЛГ: Может, ее убрать?

ГГ: Я считаю, что либо надо ее убрать, либо изменить принцип формирования, введя прямые выборы, чтобы люди действительно представляли регионы. А то у нас сейчас 75 процентов сенаторов — представители исполнительной власти. Что это за палата? Кого она представляет? У нас и так исполнительной власти во! У нас другие институты не работают, так еще верхнюю палату превратили в клуб чиновников! Ну что это такое? Да какая разница, кто туда придет, Валентина Ивановна Матвиенко или кто-нибудь еще? Миронов хоть из другой партии был, так что хоть какая-то палитра взглядов была.

ЛГ: «В Эрмитаже хоть солянка была, а на этом вирнижасе…» (если мы уж вспоминаем классику). Про Георгия Полтавченко я не спрашиваю, поскольку он пока на посту исполняющего обязанности ничего не сделал. Отложим на потом.

ГГ: Да. Я думаю, что стоит отложить на потом.

ЛГ: На этом мы закончим вторую часть, а в третьей поговорим о нашей безопасности, о Рашиде Нургалиеве, об МВД вообще. И о том, что там происходит.

Реформа полиции: переаттестация, электронная база МВД

• В высоком качестве (52,40 Мб)
• В низком качестве (24,69 Мб)

ЛГ: Итак, МВД. Вот публикация в «Независимой газете». Называется она «С митинга — в черный список». «В ближайшее время в силу вступит приказ министра внутренних дел России Рашида Нургалиева, согласно которому граждане, подвергшиеся административному задержанию, будут регистрироваться в электронном реестре МВД. По мнению экспертов, эта база может послужить элементом дополнительного воздействия на граждан. Кроме того, до сих пор остается под вопросом цель создания реестра». На самом деле Рашид Нургалиев говорит, что так МВД будет проще работать.

ГГ: Здесь есть две стороны медали, как и в любом другом вопросе. Если действительно говорить о добрых конституционных помыслах того же МВД, эта идея в принципе неплохая. У нас человек совершил административное правонарушение в одном регионе, потом переехал в другой и натворил то же самое. Причем это может быть связано с оборотом наркотиков, с какими-то серьезными административными нарушениями, например, по поставке фальсифицированной продукции, да с чем угодно. Естественно, такая электронная база облегчит работу МВД. Ввел, набрал — и тут же тебе выскочило на компьютере.

ЛГ: Как в американских фильмах.

ГГ: И сразу же получаешь представление, с кем имеешь дело. Бегает от алиментов пятый год, а тут корчит из себя высоконравственного родителя. Поэтому, с одной стороны, это хорошо. А с другой стороны, чему это может послужить? У нас что есть база, что ее нет. Она всему, чему хочешь, может послужить — в зависимости от того, как работает МВД, какой заказ общества. Если у общества заказа нет (а у нас вообще нет гражданского общества), значит, есть заказ государства. А государство политизирует любые властные органы, и они начинают работать на саму власть, то есть на государство, которым управляет та или иная политическая сила, что, в общем-то, неправильно. Поэтому во всем мире созданы противовесы, механизмы, которые не дают государственным органам заниматься политической или околополитческой деятельностью. А у нас, как говорится, калитка широко открыта. И занимайся чем хочешь. А если не хочешь, то мы тебе скажем, чем заниматься.

ЛГ: Тогда я спрошу у вас о святом, о вечном: о реформе МВД. Прошла она, кстати, или нет? 1 августа вроде закончилась. Вроде все полицейские.

ГГ: Я в марте этого года опубликовал в «Комсомольской правде» большое интервью под названием «Прощай, реформа». Впечатление однозначное: реформа прошла, но она не состоялась.

ЛГ: То есть то, что лейтенант будет получать в совокупности 42 тысячи...

ГГ: Это что, реформа или увеличение заработной платы?

ЛГ: Я задам сейчас вопрос. То, что пенсия у сотрудников МВД, полиции будет больше, чем у другого населения…

ГГ: Это правильно. Мы за это бились. У нас была межфракционная группа. Мы с Хинштейном, Куликовым и другими товарищами бились за права...

ЛГ: Это поможет пригласить на работу нормальных?..

ГГ: Частично. Надо четко понимать, что люди не рождаются законченными мерзавцами, негодяями и преступниками. Они ими становятся. И становятся тогда, когда правила игры порочны или существует очень много изъятий из этих правил. Ведь в МВД в принципе приходят нормальные ребята. А что с ними происходит дальше и почему — это другой вопрос.

Да, конечно, уровень заработной платы, уровень социальных гарантий влияет на качество кадров. Безусловно. Но поверьте, что никакой беспредел и никакую коррупцию мы не остановим одной только высокой зарплатой. Для этого во всем мире давно придуманы и опробованы механизмы контроля. Это контроль парламентский. Это контроль гражданский. Это контроль средств массовой информации. Это, в конце концов, четко организованный ведомственный, прокурорский контроль. Эта система работает тогда, когда (а) созданы условия и (б) есть жесткий контроль. Создайте условия и контролируйте. Вплоть до чрезвычайных полномочий, которыми можно наделять в определенной ситуации. Но под контролем общества.

ЛГ: Хочу спросить. Контролировать можно, а дальше что? Ну скажут вам эти общественные организации, ну пальцем погрозят...

ГГ: А если, простите, 500 тысяч человек выйдут на улицу и попросят в отставку министра? Вы будете спорить с обществом?

ЛГ: Нет.

ГГ: Я думаю, что никто не будет спорить с таким обществом.

ЛГ: Не выходят же пока.

ГГ: Не выходят. Во-первых, мы не научились защищать свои гражданские права. И власть делает все, чтобы у нас не появилось гражданское общество. А во-вторых, не работают другие элементы контроля. Я начал с парламентского контроля. Для чего создавались парламенты? Они создавались для ограничения самодурства монархов. И сегодня…

ЛГ: Контроль над исполнительной властью.

ГГ: Контроль над исполнительной властью. Совершенно верно. Во всем мире законодательная власть от имени народа контролирует власть исполнительную. Она потому и представительная, что представляет народ. У нас такого права нет. За парламентским контролем следует что? Контроль гражданский и общественный. Невозможно построить гражданский контроль при отсутствии контроля парламентского, потому что там дают властные полномочия. Общественный контроль прекрасно работает. Дальше идут средства массовой информации, которые у нас удушены, если не сказать еще резче. Пожалуйста, все же известно. Мы все знаем, но не хотим. Потому что для многих целью властью является: воруй больше, прячь дальше. Зачем им нужно МВД, которое будет работать? Зачем им нужен КГБ, который будет защищать интересы страны? Не нужно ничего.

ЛГ: Мы с вами закольцевали нашу беседу. Мы вернулись к первой части, к выборам.

ГГ: Нет, мы вернулись к вопросу о власти. Помните высказывание Владимира Ильича, что коренной вопрос любой революции — это вопрос о власти.

ЛГ: У нас сейчас коренной вопрос, насколько я понимаю, — это вопрос о парламенте. От него, так сказать…

ГГ: Новый парламент может дать только шанс на построение в стране нормальной политической системы. Но без этого шанса мы ее точно не построим. Либо революция.

ЛГ: Конечно. То есть новый парламент — это главное. Какая главная задача?

ГГ: Главная задача страны, если она не хочет опять оказаться ввергнутой в гражданскую войну и революцию, — новый парламент без монополии на власть.

ЛГ: Тогда, может быть, один из последних вопросов. Кто же ее добровольно отдаст, эту власть, как говорят некоторые? Начнут бороться.

ГГ: В феврале 1917 года царь отдал власть. Борис Николаевич в 2000 году отдал власть. Царь просто опоздал на 12 лет. У него был последний шанс. Александр II начал реформу, подготовил приход конституционной монархии. Подставили царя под бомбы. Понятно, что реформа не состоялась. Потом, в 1905 году, у Николая II был великий исторический шанс поменять ход истории. Ну отдай ты власть Учредительному собранию, стань конституционным монархом. Был бы символом государства. Нет. Мы будем держаться и цепляться за эту власть. В результате свою семью поставил к стенке и сам потерял жизнь. В 1917 году уже поздно было устраивать конституционную монархию. Уже, как говорится, Аннушка разлила масло — и не в одном месте.

Поэтому сейчас, если наша власть не хочет повторить судьбу той власти или судьбу Мубарака, Каддафи и так далее… Можно все что угодно говорить про внешний фактор, тем не менее факт остается фактом: Мубарака нет, и Каддафи скоро не будет. И Асад сегодня с трудом, несмотря на свои заслуги, удерживает ситуацию в стране. Либо по этому пути идите, ребята, либо давайте, может быть, повторим подвиг Александра II и доведем дело до конца. Ведь до сих пор лозунги, под которыми выступали декабристы, в России не реализованы. Свобода слова, свобода собрании, свобода печати… И где это у нас? Покажите пальцем, где такое место. Я такого места в Росси не знаю.

Ситуация в России сегодня критическая. Ощущение будущего несчастья, будущей катастрофы охватывает все большие и большие слои общества. Оно давно охватило политиков. Оно давно проникло в бизнес. Разные слои общества реагируют по-разному. Посмотрите, что творится. Выступает новый руководитель ДЭБа МВД и делает заявление, которое по идее должно шокировать народ, взбудоражить страну. Хоть люди проснутся, протрезвеют, я не знаю. Он говорит, что за последние пять месяцев из России по сомнительным схемам вывезены 5 трлн рублей. То есть бегство капитала в России получило политический характер и говорит о том, что те, кто может вывести и подстелить соломки за рубежом, это делают. Либо умножают наворованное.

ЛГ: Этот факт констатирует начальник ДЭБа?

ГГ: Да.

ЛГ: А дальше разводит руками...

ГГ: Это не его задача давать политическую оценку. Он дал правоохранительную оценку. ФМС говорит о том, что в прошлом году мы выдали 330 тысяч виз на длительное проживание за рубежом. Это учеба и работа. У вас наверняка есть знакомые, которые по этому каналу уехали за рубеж. Каков, скажите, процент вернувшихся?

ЛГ: Они уехали не насовсем. У меня больше знакомых, для которых это пенсионная программа. Они живут и там, и здесь.

ГГ: А у меня, к сожалению, больше знакомых, для которых это насовсем. В основном молодежь: аспиранты, студенты, специалисты. И когда они уезжают, то уезжают навсегда. Статистика. Пусть не все 300 тысяч человек, но тысяч 150 уехали в прошлом году навсегда. 150 тысяч! Это крупный подмосковный город типа Серпухова или Коломны. Представьте, мы каждый год теряем такое количество людей, имеющих мозги, образование, квалификацию, умеющих строить жизнь и так далее.

ЛГ: Катастрофическая ситуация.

ГГ: Катастрофическая.

ЛГ: Но чтобы нам закончить не на этой пугающей ноте, надо сказать что-то жизнеутверждающее. Ситуация хоть и катастрофическая, но…

ГГ: Она еще не безысходная. Потому что выход из этой ситуации есть. Надо просыпаться. Иначе проспим и потеряем Россию. Надо проявлять свою гражданскую позицию. Надо ломать монополию на власть цивилизованным пока путем, пока он еще есть, защищать результаты выборов, не позволять никому в них вмешиваться. А то у нас та же Валентина Ивановна Матвиенко — мы знаем, как она инструктировала по выборам своих подчиненных. И вообще — по большому счету, я посмотрю пленку и, может быть, рожу запрос в Генеральную прокуратуру с просьбой рассмотреть на состав уголовного преступления. Потому что так нельзя.

Каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает. Раз народ позволяет так с собой обращаться, с ним так и обращаются. Пора это прекращать. И у нас есть шанс. Используем мы его или не используем… В 1905 году русский народ держал в своих руках историю мира. Пойди Россия по демократическому пути, по пути преобразований, политической реформы — не было бы такой жестокой Первой мировой войны. Не было бы репрессий. Не было бы миграции. Не было бы гражданской войны. Не было бы такой бессмысленной и беспощадной Второй мировой войны, где в котле сгинуло 50 с лишним миллионов человек. И так далее. То есть мы держали в руках историю. Царь Николай II лично. И что?

ЛГ: К сожалению, в истории, как вы сами говорите, нет сослагательного наклонения. Поэтому…

ГГ: Поэтому нельзя упускать те шансы, которые нам сегодня дарованы. Пока еще дарованы историей.

ЛГ: Спасибо большое. Геннадий Гудков, замруководителя фракции «Справедливая Россия», был у нас сегодня в гостях. До встречи.

Материал подготовили: Лев Гулько, Мария Пономарева, Дмитрий Романов, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Лидия Галкина, Александр Газов