— Удастся ли выбрать общих лидеров в столь разношерстной и идеологически противоречивой российской оппозиции?
Здесь проблема не в том, удастся или не удастся выбрать лидеров. Допустим, гипотетически удастся. Вопрос в том, кто будет выбирать, каков будет механизм голосования. Если это будет междусобойчик, где каждый проведет с собой группу поддержки и она за него проголосует, то никакого значения результат этого голосования не имеет. Чисто технически опросить всех протестно настроенных граждан — даже тех, кто просто выходит на акции протеста, 50, 70, 80 тысяч, — очень сложно. Если бы такое голосование было проведено во время какой-либо массовой акции и оно было нормально организовано, то результатам этого голосования можно было бы более-менее доверять.
Также здесь вопрос не в том, договорятся ли между собой те, кто претендует на статус лидера, а в том, насколько их договоренности будут соответствовать ожиданиям протестно настроенных горожан. Потому что эти действия, о которых они заявили, свидетельствуют о том, что нынешние лидеры оппозиции, которые на самом деле в большинстве своем лидерами не являются, а просто обслуживают протест, прекрасно понимают, что среди протестно настроенных слоев населения сложился запрос на новых лидеров.
При нынешних лидерах, в принципе, у протеста нет никаких перспектив. Он заходит в тупик, потому что никаких новых лозунгов предложить эти лидеры не могут. И они это прекрасно чувствуют. Они чувствуют, что ситуация начинает выходить у них из-под контроля, и они пытаются ее вернуть под свой контроль. Отсюда вся эта заморочка с легитимизацией лидеров протеста. То есть они сами своими поступками признают, что в данном случае они нелегитимны.
Даже если это будет реальное голосование, в рамках Москвы это потребует огромных средств, которых у оппозиции нет. Поэтому здесь стоит вопрос о репрезентативности данного голосования. В принципе, относительно репрезентативными можно считать данные соцопросов. Потому что социологические центры — и «Левада», и ВЦИОМ — проводили опрос участников акций протеста и 24 декабря, и весной, и летом.
Вообще-то данные соцопросов показывают, что все эти представители оппозиции пользуются не очень высоким уровнем поддержки, 30 процентов в лучшем случае. А многие, как Немцов, недотягивают и до 10 процентов. Поэтому у нынешних лидеров оппозиции наблюдается кризис легитимности.
Кроме того, они не могут повести за собой протестующих, потому что у них нет никакой позитивной повестки дня. И отсутствие позитивной повестки дня они пытаются заполнить всякими вещами типа голосования.
Если появится человек адекватный, который сможет говорить с протестующими на их языке и выдвигать лозунги, которые эти протестующие разделяют, то никакого голосования не понадобится — автоматически за ним все пойдут.
Я не понимаю технологии. Чтобы голосование было репрезентативным, нужно выстраивать такую систему, как у Центризбиркома, которая позволяет охватить всех граждан. Пусть даже голосование это будет на уровне Москвы, а не всей России, но это требует огромных средств. Что касается интернет-голосования, то его результаты достаточно легко будет подтасовать как организаторам, так и власти, потому что все службы в Интернете уже достаточно уверенно себя чувствуют.
— Тем не менее кто имеет наибольшие шансы стать лидерами оппозиции? Те же ли лица останутся или есть надежда, что появится кто-то новый?
Если исходить из перспективности политиков, а также из данных соцопросов, то, конечно, наибольшие шансы имеет Алексей Навальный. Он из всех перечисленных персонажей является политиком наиболее продвинутого поколения.
Навальный — это такая эволюция от политиков старого поколения, нулевых годов, к политикам поколения годов десятых. Но, по сути, с Навальным уже наблюдаются некоторые пробуксовки, то есть я так понимаю, что этот проект свой ресурс фактически исчерпал, у него накапливается уже отрицательный политический капитал. Все эти скандалы с его возможным участием во всяких коррупционных схемах, плюс его стремление работать сразу на многих игроков, прочие недостатки.
И все же на данный момент из всей этой тусовки большие шансы имеет Навальный. Но поскольку все остальные тоже это понимают, то, я думаю, Навальному не дадут победить на этих выборах коллеги по протестному лагерю. Внутренняя борьба, естественно, будет.
С одной стороны, это будет консолидировать, а с другой стороны, те лидеры протеста, которые понимают, что они уже начали выпадать из обоймы, что они себя исчерпали, попытаются в этой обойме удержаться через механизм выборов. Это всего лишь попытка их легитимизировать, подтвердить свой статус участников протеста, который последние несколько месяцев уже все больше и больше подвергается сомнению.
— На ваш взгляд, выбранный оргкомитет оппозиционных акций будет встраиваться в систему взаимоотношений с официальной властью?
Это зависит от протестной активности осенью. Если уровень ее будет высокий — выше, чем сейчас, — то нет, не будет, потому что ставки поднимутся. А если будет на нынешнем уровне — на уровне весны, — то, может быть, да, попытаются. Если же снизится уровень протестной активности — что маловероятно, — то, конечно же, они тоже как-то попытаются с властью вести диалог. Только это самой власти уже не нужно будет.
— Каковы перспективы этого проекта в целом?
Думаю, что стратегических перспектив у них нет, потому что по большому счету почти все участники проекта — это политики вчерашнего дня. Протесту нужен кардинально новый лидер. В свое время таким кардинально новым политиком стал в конце нулевых годов Навальный. Но, подчеркиваю, конкретно он уже исчерпывает свой ресурс. Он либо может перейти на новый уровень с новой повесткой дня, с новыми технологиями, либо он постепенно сойдет на нет, как сошли лидеры этой всей старой оппозиции.
Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов