Западный мир, не имеющий настоящих исторических вызовов, раздувает слона из северокорейской мухи

Аглая БОЛЬШАКОВА,

обозреватель «Особой буквы»

Старый враг лучше новых двух

Старый враг лучше новых двух
Западу нужно чувство настоящего врага. Путинская Россия этим требованиям не отвечает ни с эстетической, ни с идеологической точки зрения. Периферийная страна, смертельно скучная. Именно поэтому американцы и западноевропейцы ищут чего-то большего.
18 апреля 2013
Настоящего врага ищет и воскрешает масс-культура современного Запада. Это не мазохизм, нет. Без такого опасного врага жизнь пуста.

У Соединенных Штатов Америки сейчас, как говорится, непруха. Сперва теракт в Бостоне, потом чудовищная техногенная авария в Техасе. Взрывы, трупы, раненые. И на фоне этих вполне реальных трагедий как-то ушла на второй план подзабылась катастрофа, предрекавшаяся, приковывавшая к себе внимание всей американской образованной общественности, — война в Корее.

Есть теория, согласно которой мысль материальна: если сильно чего-то не чтобы даже хотеть, а просто ждать или бояться, это что-то непременно случится. Происходящее в США эту теорию в некоторой степени подтверждает.

После жертв марафона и пожаров история с КНДР померкла. При этом никакой особой разрядки в отношениях с Пхеньяном нет — северокорейское информационное агентство ЦТАК по-прежнему сыпет ультиматумами от лица Вождя, северокорейское ТВ угрожающе завывает, промышленная зона Кэсон — единственный совместный экономический проект обеих Корей — не функционирует, линии экстренной связи между военным руководством Севера и Юга не работают. Кризис продолжается, а интерес к нему ослаб.

Причем не только в США с их бостонскими и техасскими кровопролитиями, но и западный мир в целом к корейской теме охладел — он не выдерживает длительного адреналинового шторма.

Не выдерживает, но все же нуждается время от времени во внешнеполитическом адреналине, хочет, чтобы что-то опасно-бодрящее впрыскивалось иногда в ветхие вены, будоражило вялую западную кровь. Не надолго, не по-настоящему, чтобы не устать от опасности. Время от времени Западу нужно чувство врага. Иначе невозможно объяснить отношение к ритуальным истерикам КНДР как к чему-то серьезному.

После падения Берлинской стены и крушения Восточного блока на планете воцарилась на время звонкая, оглушительная тишина. Запад остался один на один с собой. Американский политолог японского происхождения Френсис Фукуяма воспел эту тишину как «конец истории». США, оказавшись со своими союзниками одни под огромными сводами зала мировой истории, какое-то время гонялись за мелкими мышами — Саддамом Хусейном, боснийскими сербами, сомалийскими повстанцами, гаитянской хунтой. Всех передавили тапочкой. Воцарилась смертельная скука.

Дальше возник новый враг — фанатичная исламистская волна. Этот враг пролил немало крови, дал какое-то количество острых сюжетов для западного кинематографа. Но все же это не то, чего он желал. Это был не тот враг, который позволяет по-настоящему щекотать нервы наций. От исламистских групп не исходит ощущение необоримой мощи. Нет ордунга, нет гигантской беспощадной машины. Это не то, что дает западной цивилизации чувство жизни, — а ведь настоящая жизнь возможна, только когда есть борьба. Настоящей борьбы, а следовательно, настоящей жизни нет.

Когда-нибудь Китай, возможно, обретет в глазах Запада нужный градус демонизма, и китайский ландшафт станет ареной жизни и борьбы вечно молодого Джеймса Бонда и героев стареющего Сильвестра Сталлоне. Пока же Бонд и герои Сталлоне борются против каких-то киберавантюристов или бирманских оборотней в генеральских погонах, и все это не впечатляет, не интересно, забывается сразу после окончания киносеанса. Впечатления идут в урну вместе с пакетом из-под чипсов.

Нужно чувство настоящего врага. Российская Федерация Владимира Путина этим требованиям не отвечает — ни с эстетической, ни с идеологической, ни с какой либо еще точки зрения. Переферийная страна, смертельно скучная. Именно поэтому американцы и западноевропейцы ищут чего-то большего.

Излюбленная тема — воскрешения нацистов. Не уличных скинхедов-отморозков, а тех самых немцев в красивой форме со стальными глазами. Норвежский фильм «Мертвый снег», где в реальность врываются воскресшие солдаты Третьего рейха, фильм «Адский бункер», опять же о нацистских солдатах-зомби, и вершина (на данный момент) стиля — «Железное небо», о вторжении армад нацистских летающих тарелок с Луны на Землю. Это фильм, который финский режиссер Тимо Вуоренсола создавал при помощи краундфандинга — то есть опираясь на народное чувство необходимости такого зрелища.

Нацисты — вообще идеальный образ врага, Волнующая, грозная эстетика, запредельная в своей непримиримости, чуждости современным гуманистическим шаблонам. Абсолютно инопланетная идеология. А главное: нацисты доказали — делом, а не словом — свою опасность для современной цивилизации. Они ведь чуть не победили семьдесят лет назад. Им не хватило каких-то двух десятков дивизий, пары сотен бомбардировщиков, чтобы взять Москву, перерезать волжскую артерию, выйти к берегам Суэцкого канала. Пары лет для того, чтобы быть способными закидать ревущими ракетами с ядерными зарядами Лондон. Нацисты в качестве врага круче, чем СССР. Угроза со стороны СССР — это в значительной степени понты, декларации. А нацистские панцер-дивизии давили американцев в Арденнах, в декабре 1944-го, всего за полгода до окончания войны в Европе. И с нацистами в отличие от красных невозможен диалог.

Но так как Гитлер давно мертв, и никто из его последователей, судя по всему, не смог удрать ни в Антарктиду, ни на Луну, так как СССР также невозвратим, а тоскующий по нему Путин смешон со своими Мюнхенскими речами — остается Северная Корея или какой-нибудь Иран. Слишком долго думать о враге — нервы не выдерживают, но совсем не думать — тоже никак не возможно.

 

Материал подготовили: Аглая Большакова, Мария Пономарева