Российский либерализм в том виде, в каком он сложился на рубеже 80–90-х, умирает. Умирает то учение, которое в 90-е годы являлось, по сути, господствующей идеологией в нашей стране и которое из-за странного стечения обстоятельств стало идеологией политического сопротивления Владимиру Путину.
По большому счету эта идеология российского либерализма всегда была странной и нежизнеспособной формацией по сравнению с мировой либеральной идеологической школой. Для либералов всего мира понятие гражданской нации, связанной общей политической волей и верной общим для всех граждан культурным кодам и паролям, — одно из основополагающих понятий.
«Нация — это ежедневный плебисцит» — простая формула Эрнеста Ренана, процитированная специально для русских Сергеем Простаковым, в России сейчас звучит почти сенсационно, обязывает делать тысячи ликующих лайков («Вот она, истина, наконец-то!»), вызывает дискуссии в интеллектуальных кафе и рождает ленты комментов в соцсетях длиной в несколько километров.
Однако хорошо, что эта формула уже вызывает восторги и дискуссии, звучит революционно, а иррационально отрицающие ее старые либералы и старые националисты выглядят реакционерами. Они и отрицают-то из чувства подступающего к горлу страха. Они знают в глубине души, что данная фраза Ренана — правда, и эта правда, холодная и беспощадная, неизбежно уничтожит догматы и старых либералов, и старых националистов.
Но попробовали бы вы сказать году эдак в 1998-м, что нация — это политическая общность и ежедневный плебисцит. Мрачные баркашовцы со своим «Губы Христа целуют сталь русских мечей!», веселые нацболы со своим «Сталин! Берия! Гулаг!» и, конечно же, либералы со своей «угрозой русского фашизма» не стали бы ни спорить с вами, ни даже бить вас. Они просто посмотрели бы на вас как на странного инопланетянина, космический корабль которого потерпел на российской территории катастрофу. Мало того что инопланетянин, так еще и головой ударился, ага.
До слез обидно, что целое десятилетие, с 1990-го по 2000-й, было потеряно в плане национального идеологического поиска. Обидно, что наша страна застряла в какой-то трясине, среди ельцинских, зюгановских и баркашовских гнилых коряг, что не было у нас в момент, наиболее подходящий для создания национального государства Россия, ни Отцов-Основателей, ни даже Кемаля Ататюрка. Да и ежедневный плебисцит уже в 90-е подменило ежедневное плутовство, которое при господине Путине лишь достигло технологического совершенства.
Были 10 лет государственного плутовства. 10 лет у нас была «веймарская» в самом плохом смысле слова Российская Федерация Бориса Ельцина, которая проиграла все возможные битвы. На протяжении 10 лет мы не только не сложились в гражданскую нацию, но и были предельно дезинтегрированны. И всем этим хитро воспользовался Владимир Путин для концентрации своей власти, подменил гражданский национальный поиск своим псевдоэтатизмом.
А потом, о чудо, еще 10 лет старое российское либеральное учение, сделавшее приход Путина к власти возможным, отчаянно цеплялось за жизнь, пыталось убедить нас, что оно и есть единственная альтернатива «этатизму» Путина.
И старый «этнический национализм», со своей стороны за 10 лет сделавший все возможное для того, чтобы дискредитировать само понятие русской нации, тоже пытался что-то там доказать, маршировал, а лидеры этого «этнического национализма» бегали попеременно то на Лубянку, то на Старую площадь — за консультациями.
Но эти времена, слава богу, постепенно уходят.
Сперва появился Алексей Навальный, который начал говорить о национал-демократии. Старые либералы отчаянно верили, что Навальный — это случайная мутация, досадный идеологический эксцесс. Старые либералы разделяли его пафос в части разоблачения российского неофеодализма — то есть повторяли за ним букву «А». Но когда Навальный говорил, что после свержения феодализма необходимо созидание национального буржуазного государства, то есть вслед за «А» произносил букву «Б» (ну простая же логика, очевидная), либералы нервно поджимали губы.
Либералам старой школы было обидно: такой хороший Навальный, да не наш вот все равно, не каноничен.
Они надеялись, что этот «несуразный тип» как-то закончится, исчезнет, как неприятный сон. Наиболее несдержанные в фейсбуках немедленно идентифицировали Навального как «фюрера» и развернули, опять же в фейсбуках, Курскую дугу.
Многие из этих достойнейших людей ждали, чтобы Михаил Ходорковский наконец уже написал что-то разоблачающее из Карелии, вернул мир в привычную систему координат. Ну потому что если не Ходорковский, то кто потянет против Навального, кто спасет наш уютный мир бабочек?
А Ходорковский не то что написал из Карелии — он вышел на свободу и, находясь на свободе, простыми русскими словами сказал в интервью Альбац: «У меня отдельная позиция по национализму. Я считаю, что мы ошибочно применяем этот термин. Не нужно подменять термин «национал-шовинизм» термином «национализм». Я считаю, нам не пройти мимо этапа формирования национального государства».
Кстати, Евгения Альбац, как типичный представитель старой либеральной школы, судя по всему, не понимает, о чем говорит Ходорковский. Вот человек заявляет: «Невозможно перепрыгнуть из империи в мультикультурализм, минуя стадию национального государства». Потом он говорит, что нельзя отдавать Северный Кавказ, потому что это завоеванная нами земля и потеря Северного Кавказа обернется в проекции, уже через два шага, миллионами жертв для нации. И Альбац выдыхает вопрос: «Вы империалист?» Ну как Ходорковский может быть империалистом, если он только что сказал, что национальное государство — важное условие ухода от империи? «Нет, — отвечает Ходорковский, — я в определенной степени националист». На этом данный видеоролик заканчивается, и история старого московского вненационального либерализма заканчивается, я думаю, тоже.
В российском общественном движении два наиболее интеллектуально развитых, наиболее эффективных и умеющих чувствовать историю человека — Ходорковский и Навальный — говорят о необходимости построения гражданской политической нации. Нации свободы и нации Республики. Да, они самые умные и эффективные. Кто не согласен, пусть назовет фамилии любых других ныне живущих политических и общественных деятелей, независимых от Кремля, которые умнее и эффективнее. Да, между ними, Ходорковским и Навальным, куча всяких разниц. Я думаю, что даже в вопросах стратегии построения этой единой политической нации у них наберется немало различий в подходах. Но важен единый общий курс: без политической нации невозможна свобода в России, невозможно нормальное развитие гражданских институтов и вообще любых отраслей политической, социальной, экономической жизни.
Разумеется, Михаил Ходорковский в дальнейшем не будет развязывать никаких ценностных войн с либералами поколения 90-х. Что, само собой, хорошо. Впрочем, такие войны не развязывает, кстати, и Алексей Навальный. Вообще, чем мне еще нравятся и Ходорковский, и Навальный — так это своим стойким нежеланием вести какие либо войны внутри гражданского общества. Умение уклоняться от ничего не значащих в историческом масштабе склок — это важное и редкое для нашей страны умение.
Тут просто речь о неостановимой эволюции либеральной идеологии в России, точнее, о том, что она возвращается к правилам мировой либеральной политической и идейной культуры.
И отдельно по заявлению Михаила Ходорковского насчет «завоеванных земель Кавказа».
Сайт «Спутник и Погром», проявивший себя ранее как наиболее звонкий рупор старого, этнического национализма и теперь с переменным успехом пытающийся перестроиться под новую, гражданскую версию национализма, заявление Ходорковского принял, как говорится, «со смешанными чувствами». Вроде как и объявили, что Ходорковский соглашается с позицией «Спутника» (что более чем сомнительно на самом деле). Но в то же время сочли, что «Ходорковский выступает как патриот-государственник», а не националист, «потому что территориальная целостность для него важнее нации», а идея воевать за Кавказ была сама собой разумеющейся в 2003-м, но не теперь.
На самом деле Ходорковский своим «кавказским» заявлением как раз подчеркивает, что он политический, гражданский националист, просто более умный, чем авторы «Спутника». Ходорковский ведь говорит еще и о том, что Путин не вечен. И мало для кого в России является секретом, что после ухода Путина вассально преданный лично ему господин Кадыров (или кто-то из его преемников) молниеносно создаст на Кавказе абсолютно независимый, имеющий серьезный военный потенциал и абсолютно недружественный России режим. И все граждане России, хоть чуть-чуть следящие за политической ситуацией — от чиновников Администрации президента до омоновцев, — знают, что намерения этого мускулистого, хорошо тренированного режима по отношению к России и ее гражданам будут абсолютно непредсказуемыми.
Специально для надзирающих органов: это не отрицание территориальной целостности Российской Федерации, а грустная констатация того, что произойдет в случае ее нарушения. И эту проблему придется решать. И это не имперская, а национальная задача.
Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов