15 августа, в понедельник, рано утром произошел конфликт возле ночного клуба «Гараж». Как всегда и бывает в таких случаях, сейчас уже сложно установить, кто что сказал, кто кому что ответил, но в сухом остатке: есть чемпион мира по боевому самбо, применивший свое умение вне борцовского ковра, и студент, который не выдержал удара, упал и затем умер в больнице.
Общество не могло не заметить этой истории. Здесь есть масса факторов, не оставляющих шансов на то, чтобы данное происшествие было просто расследовано, по нему просто бы состоялся суд, который бы вынес просто решение. Непросто оказалось все.
Фактор № 1 — национальный.
Расул Мирзаев — уроженец Дагестана. Это обстоятельство имеет прямое отношение к делу в связи с тем, что происшествия с участием граждан РФ из республик Северного Кавказа вызывают болезненную реакцию у всего общества. Любой бытовой конфликт мгновенно приобретает национальную окраску и грозит серьезными потрясениями. После подобных историй в Интернете, а потом и в СМИ раздается вопль «Наших бьют!». А там уже не до правых и виноватых. Точнее, мало кого интересует степень вины, поскольку наказать требуют максимально жестоко, по максимально суровой статье.
Фактор № 2 — социальный.
Расул Мирзаев — профессиональный спортсмен, далеко не бедствующий. Его адвокаты просили освободить Мирзаева под залог в три млн рублей. 22 августа суд постановил отпустить спортсмена под залог в пять миллионов. Суммы неприступные для подавляющего большинства обывателей, но не для обвиняемого в убийстве Ивана Агафонова. Это еще одно больное место российского общества. Социальное расслоение — мощный раздражитель. В представлении граждан залог оказался почти равнозначен подкупу суда, поэтому в головах засело: «Отпускают за деньги».
Фактор № 3 — политический.
Когда история у ночного клуба «Гараж» стала по-настоящему резонансной, у Расула Мирзаева мгновенно появились влиятельные заступники. Несколько депутатов Госдумы, президент Дагестана посчитали своим долгом написать письма в защиту чемпиона. Писали о том, что Мирзаев — хороший парень, о том, что готовы за него поручиться, но в итоге только навредили. Общество восприняло это по-своему, решив, что спортсмена «отмазывают».
Фактор № 4 — неспортивный.
Громкие и трагические истории со спортсменами происходят во всем мире. В России их тоже хватает, но реакция на эти истории не всегда однозначна. Чаще всего профессиональные умения спортсменов, особенно тех, кто занимается единоборствами, рассматриваются как оружие, которое строго запрещается применять в быту. Организм у такого человека приспособлен к нагрузкам, которые не перенести без длительной ежедневной работы. Каждый из профессиональных борцов, боксеров знает, что он может убить человека. Более того, знает, как это сделать. Применять все свои умения в уличной драке — моветон.
В случае с Мирзаевым и Иваном Агафоновым не было даже драки, а был один поставленный удар. Чемпион мира по боевому самбо ударил первым. Вспомните, сколько было шума вокруг конфликта Николая Валуева с охранником спорткомплекса «Спартак» в Санкт-Петербурге в 2006 году. Тогда никаких ударов вообще не было, но физический контакт боксера-тяжеловеса с охранником стал причиной разбирательства в суде.
В истории с Мирзаевым до 23 августа не было даже осуждения его поступка со стороны спортивного сообщества. Более того, еще 22 августа главный тренер сборной России по боевому самбо заявлял, что надеется на успешное завершение этого судебного разбирательства и на то, что Мирзаев скоро вернется в строй и выступит на чемпионате мира. Кроме негодования его слова ничего вызвать не могли, и это стало еще одним поводом для беспокойства.
Подчеркну, что все эти факторы невозможно рассматривать по отдельности, поскольку именно в сумме они дают гремучую смесь. Да, Мирзаев сам сдался правоохранителям. Да он признал, что бил, да он заявил о готовности понести наказание, но на это уже мало кто обратил внимание. В такой ситуации только воля, трезвый рассудок и Уголовный кодекс РФ способны были расставить все точки над i. И что же произошло?
22 августа суд принимает решение отпустить Мирзаева под залог в пять млн рублей. Тут же раздается недовольный гул общественности, фанаты грозят новой «Манежкой». Прокуратура оспаривает решение суда.
23 августа — суд отменяет решение.
24 августа — суд принимает решение все-таки оставить Мирзаева под стражей до 17 октября.
Всего за два дня одного и того же человека признают сначала «не представляющим опасности для общества», а потом «социально опасным» элементом. При этом он остается все тем же. И все по закону, и все в соответствии с процедурой, но какая ощутимая разница!
Чем вызваны такие колебания нашего правосудия? Это неуверенность? Это желание угодить? Это стремление следовать конъюнктуре? Или действительно настолько существенно изменились обстоятельства? Нужное можно смело подчеркнуть, но однозначного ответа не существует. В итоге такая нерешительность была расценена как слабость, и даже если хотели как лучше, то получилось как всегда.
Даже те, кто были довольны крайним (не хочется писать «последним») решением суда, не окрепли в вере в российское правосудие. Скорее, вывод был сделан обратный: «Сами они решить ничего не могут. Айда вершить правосудие!»
Материал подготовили: Владимир Карпов, Мария Пономарева, Роман Попков