Именно после убийства Свиридова Москву сотрясли акции протеста, самой масштабной из которых стало восстание на Манежной площади, переросшее в столкновения с ОМОНом. Ничего подобного столица не видела долгие годы. Московское ГУВД выглядело по-настоящему растерянным, милицейские генералы вынуждены были вести переговоры с анонимными лидерами в масках. И если бы митингующие сами не приняли решения уйти с площади, подразделениям ОМОНа, возможно, не удалось бы справиться с несколькими тысячами молодых людей, закаленных в уличных войнах.
Главным итогом «Манежки» было то, что власть почувствовала эту силу и безоговорочно выполнила требование толпы — арестовала всех преступников. Некоторых даже пришлось вытаскивать из Дагестана, где они хотели отсидеться, рассчитывая на коррумпированность местных силовиков и покровительство родственников. Не помогло. Голос «Манежки» оказался сильнее коррупции и родоплеменного строя. Сели все.
Следствие и суд прошли быстро. Было установлено, что драку на Кронштадтском начали именно гости столицы — они использовали незначительный повод в предшествовавшей словесной перепалке.
Адвокаты Аслана Черкесова и его подельников уверяли, что их подзащитные действовали в рамках необходимой обороны. Сам Черкесов не отрицал факт использования травматического пистолета, но утверждал, что всего лишь защищался и не собирался никого убивать. Впрочем, все эти доводы опровергались уликами по делу.
Телесные повреждения были только у друзей Егора Свиридова, тогда как у «гостей столицы» были лишь сбиты костяшки пальцев. Но главное — данные баллистической экспертизы. По мнению экспертов, Аслан Черкесов не просто застрелил из травматического пистолета человека в драке — он хладнокровно казнил его выстрелом в упор. Выстрел при этом был произведен сверху вниз — Свиридов или стоял на коленях, или лежал.
Представитель обвинения, прокурор Мария Семененко в ходе прений сторон в суде заявила, что «смертельный выстрел в Свиридова был сделан в голову в упор, сверху вниз, а семь выстрелов были сделаны в задние части тел потерпевших», что исключает версию о применении травматического пистолета для самообороны.
Подсудимые на протяжении всего процесса вели себя достаточно дерзко, ухмылялись, делали угрожающие знаки представителям потерпевших в зале суда, а в ходе финального выступления прокурора неоднократно пытались прервать его выкриками.
Об угрозах в свой адрес заявляли и вдова Егора Свиридова, и его друзья, также ставшие жертвами агрессивных действий на Кронштадтском бульваре.
В Московском городском суде сейчас рассматривают и дело об убийстве кавказцами (выходцами из Чечни) другого футбольного болельщика — Юрия Волкова. Этот процесс также близится к финалу. Скорее всего, Мосгорсуд стремился поставить точку в обоих громких делах до дня «Русского марша», 4 ноября — чтобы тема этнопреступности вновь не стала поводом для уличных протестных эксцессов.
Дмитрий Аграновский, адвокат
Решение присяжных по делу об убийстве Егора Свиридова справедливо.
Отлично разбираясь в фактических обстоятельствах любого дела, присяжные всегда более непредвзято выносят вердикт, нежели чем профессиональные судьи. Люди оценивают опасность совершенного человеком преступления для себя лично. И хорошо видят разницу между, например, одним убийством и другим. Ведь обстоятельства бывают совершенно разными.
В 2006 году в моей адвокатской практике был случай, когда человека обвиняли в терроризме. С точки зрения фактологии дело было очень сложным. Сопутствующих обвинений было много. И присяжные в этом тяжелом случае очень тонко разобрались, причем с каждым эпизодом.
Обычный процесс с участием одного судьи — это конвейер. Поэтому единственная существующая сегодня возможность добиться справедливости — суд присяжных.
На присяжных намного сложнее оказать давление, как со стороны общества, так и со стороны средств массовой информации — как, например, в случае с делом Егора Свиридова, — так как они относятся к своим обязанностям очень ответственно. Для присяжных это дело одно-единственное. Наши люди вообще очень ответственны.
Другое дело, когда у кого-то есть заинтересованность в обвинительном приговоре. В этом случае у заинтересованной стороны есть возможности повлиять на присяжных, что и показывает опыт. Классический пример — дело Тихонова и Хасис. Из моей личной практики — дело краснодарского предпринимателя Александра Шарора. Было зафиксировано, как присяжных обходили некие люди и требовали вынести обвинительный вердикт.
Что касается самих присяжных, их настроя в отношении обвиняемого, неких предрассудков, то, как показывает практика, если они и есть в начале процесса, к его финалу люди смотрят на произошедшее объективно. Так, коллеги рассказывали мне, что на втором процессе по делу офицеров Сергея Аракчеева и Евгения Худякова присяжные были подобраны в основном не славянских национальностей и были на первых порах настроены негативно. Что в конечном итоге не помешало оправдать обвиняемых.
Если бы у меня была возможность, я бы ввел суд присяжных по всем делам, где предусмотрено лишение свободы. И просто мечтаю, чтобы дело по беспорядкам на Манежной площади, произошедшим как раз после убийства Егора Свиридова, рассматривал именно суд присяжных.
Сергей Н., болельщик ФК «Спартак»
Конечно, все мы ждали обвинительного вердикта по делу Егора Свиридова. Ситуация здесь предельно ясная, и другого приговора быть не могло.
В стране сотни случаев, когда кавказцев «отмазывают» представители местных диаспор, имеющие большие связи. Была попытка сделать это и с убийцами Егора.
На этот раз есть стопроцентная уверенность, что судили действительных убийц. Когда дело попадает под такой пресс, под такую огласку, под такое внимание со стороны всех СМИ без исключения, под такое «увеличительное стекло», цена ошибки в выявлении виновного не то что велика — она огромна.
То же самое можно сказать и о приговоре. Оправдательный вердикт или ошибки следствия, а также затягивания оного могли привести к самой настоящей гражданской войне. Слава Богу, пока локальной. Но кто сейчас в нашей стране даст гарантии, что такая локальная «война» не даст метастаз? Никто.
После прошлогодних беспорядков на Манежке «наверху» все были настроены на то, чтобы осудить убийцу Егора Свиридова, опасаясь «усложнения» обстановки. Так что власти, конечно, всегда могут повлиять на присяжных, но не в этом конкретном случае.
Я не большой знаток процессуальных норм. Судя по всему, виновные хотели давить на жалость. На жалость русских «дяденек и тетенек» в составе коллегии присяжных. Мол «да, виноваты, но мы больше так не будем». Но в этот раз не прокатило.
Безусловно, присяжные чувствовали внимание и прессы, и всего общества. И дело было даже не в возможных последствиях оправдательного приговора. Ведь они тоже люди, живут в России, а не в безвоздушном пространстве. Они видят ситуацию изнутри. В конце концов у них тоже есть дети, которые так же ездят на футбол, ходят на дискотеки и в театры.
После событий декабря прошлого года Интернет, все фанатские сайты тщательно отслеживаются, и любая попытка организовать акцию выливается в стягивание на место предстоящих событий огромного количества полицейских. Но если вердикт вдруг был бы оправдательным, это никого бы не остановило, а столкновения были бы неизбежны. И это все прекрасно понимали. Эта трагедия стала точкой невозврата.
Все дело Свиридова, включая и перекрытие Ленинградского шоссе, и последующие за ним события на Манежной площади, — лишь первый звонок и для всего общества, и для власти. Дай Бог, чтобы он был последним и научил многих, если не всех в нашем городе и стране.
Материал подготовили: Сергей Шурлов, Роман Попков, Мария Пономарева