— Административный потенциал реализует политику, а сама политика, в соответствии с демократическими принципами, принципами народовластия, исходит «от земли». Я правильно вас понимаю?
— Не следует понимать термин «от земли» слишком упрощенно. Ведь начиная с XIX века эта тема давно является одним из главных предметов нашей отечественной общественно-политической мысли. Все основные проблемы государственного строительства (и местного самоуправления в том числе) были обозначены именно тогда. Был наработан определенный опыт их решения… К сожалению, мы почти ничего не знаем об этом.
Тут опять приходится вспомнить о прерываемости нашей истории, о разрыве связи времен в нашей стране. Сначала большевики проигнорировали опыт работы земских органов, потом, уже в начале 90-х, новая российская власть так же отнеслась к опыту работы Советов. В 93-м году они были разрушены неконституционными указами президента.
Я же убежден, что реформировать Советы было можно. Советы были способны к прогрессивным изменениям. И если бы мы пошли этим путем, то не было бы такого, как сейчас, раскола между государством и обществом. Может быть, мы даже избежали бы распада Советского Союза. Разрушение Советов было грубой (я бы даже сказал — трагической) политической ошибкой.
Советы конца 80-х — начала 90-х были совсем не те, что были при Черненко, Андропове, Брежневе, Хрущеве и тем более — Сталине. Процесс демократизации был начат до XXVIII съезда КПСС и продолжен на XIX партконференции. Особенно важное внимание уделялось вопросам самоуправления. Это по сути была первая реформа. Именно с этого началось то, что было названо «перестройка». В конституцию были внесены соответствующие изменения, там появились вопросы, связанные с местным самоуправлением (МСУ). Органы МСУ еще до закона 90-го года были выделены из системы органов государственной власти, а в самих законах 90-91 гг. утверждалась преемственность нового МСУ с советской системой. Выборы в местные органы власти проходили уже не на партийной основе. В представительные органы власти всех уровней впервые были допущены люди, для которых партийность не являлась решающим фактором. Партийность уже не определяла их действия, главным для них была ответственность перед избирателями, а не перед партией. В советах появились энтузиасты. Такие же, как во времена земских реформ. Энтузиасты — это крайне важно. Это люди, мотивом для которых была именно общественная польза. У них было громадное желание что-то сделать. И людей таких было не мало.
Однако советы не вписались в политику реформаторов начала 90-х, как за 70 лет до этого в политику большевиков не вписалось земство. Советы не поддержали реформы. Все-таки реформы готовятся, обсуждаются в обществе, потом идет длительный процесс их реализации и т.д. То, что произошло, можно назвать резким изменением политики, резким политическим поворотом. Поворотом, похожим на переворот. Центральным моментом такого «поворота» была приватизация. Та самая приватизация, которую ряд современных ученых называют нелегитимной. Конечно же, советы (подчеркну — новые советы, идущие «от земли», от местных интересов) никогда бы такой «поворот» не поддержали. Поэтому они и были разрушены. У центральной власти во главе с Ельциным это получилось.
— Но советы были далеки от идеала. Например, вы упомянули об их консерватизме.
— Разумеется, у советов было много недостатков. Да, довлела исполнительная власть, ретрограды из компартии пытались восстановить старые позиции… Ну, а сейчас разве лучше? Все так же давит местная администрация, партий стало больше, но фактически все равно однопартийная система. И все-таки, не забывая прошлое, учась на своих ошибках, мы должны думать, как в настоящее время строить государство и общество на принципе народовластия.
Сегодня мы имеем хорошо знакомый нам факт: бюрократия не уважает народ, который дает ей власть. Мы должны реально, без апологетики видеть то, что происходит сейчас. А происходит вот что.
1. Избирательное законодательство не работает на демократизацию страны. Введение в него «партийных списков» означает, что беспартийное большинство (т.е. абсолютное и «подавляющее» большинство) лишается возможности иметь своих представителей в законодательной власти (в Госдуме).
2. Формирование верхней палаты — Совета Федерации. Фактически та же проблема: СФ никак не назовешь органом народной власти.
3. Фактическое лишение граждан права на референдум.
Зачем это сделано? Говорят, что для укрепления вертикали власти. При всем уважении к к этой задаче, мы все-таки должны создавать возможность влияния народа на политику. И никуда мы не денемся от того, что начинать создавать такую возможность надо именно на местном, на муниципальном уровне, на уровне местного самоуправления. Получится влиять на местную политику — получится в стране в целом. А наоборот — вряд ли.
Можно по—разному относиться к А.И. Солженицыну, но в данном случае очень к месту его слова:
«… вовсе не следует, что будущему Российскому Союзу демократия не нужна. Очень нужна. Но при полной неготовности нашего народа к сложной демократической жизни — она должна постепенно, терпеливо и прочно строиться снизу, а не просто возглашаться громковещательно и стремительно сверху, сразу во всем объеме и шири.
Все указанные недостатки почти никак не относятся к демократии малых пространств: небольшого города, поселка, станицы, волости (группа деревень) и в пределе уезда (района). Только в таком объеме люди безошибочно смогут определить избранцев, хорошо известных им и по деловым способностям, и по душевным качествам. Здесь — не удержатся ложные репутации, здесь не поможет обманное красноречие или партийные рекомендации.
Это именно такой объем, в каком может начать расти, укрепляться и сама себя осознавать новая российская демократия. И это — самое наше жизненное и самое наше верное, ибо отстоит в нашей местности: неотравленные воздух и воду, наши дома, квартиры, наши больницы, ясли, школы, магазины, местное снабжение, и будет живо содействовать росту местной нестесненной экономической инициативы.
Без правильно поставленного местного самоуправления не может быть добропрочной жизни, да само понятие "гражданской свободы" теряет смысл.» (Как нам обустроить Россию. Глава «Демократия малых пространств»).
В конце 80-х в Нижнем Тагиле произошел такой случай. Местный градоначальник озаботился проблемами экологии и решил почистить речку, протекающую через город. Купили драгу, запустили ее, начали мыть и нашли… золото. Не так много, но промышленным способом добывать можно. Градоначальник договорился с золотопромышленниками, они пригнали еще драгу, наладили местную кооперацию… Короче, проявили инициативу. Добыли. По существующим тогда правилам в городской бюджет должно было поступить 6 килограммов золота. Должно-то должно, но ведь золото! Никто не осмеливался принять решение. Градоначальнику пришлось дойти до Председателя Совета министров. Тот разрешил. Государство золото купило, деньги пошли в городской бюджет.
Если бы сейчас такое случилось, ничего бы Нижний Тагил не получил.
А вот пример из недавнего прошлого, который имел место на самой сложной для местного самоуправления «площадке» — в Москве. Столица, как и любой другой город, тоже должна соблюдать единство городского хозяйства. Казалось бы, какая может быть экономическая инициатива у муниципальной власти? Однако, широко известен конфликт между городскими властями и муниципалитетом «Красная Пресня». Именно муниципалитет навел порядок с налогообложением, с поступлением средств от уличной рекламы в муниципальный бюджет, организовал «рынки выходного дня», очень удобные для жителей, взаимодействие с воинскими частями, чтобы ребята из района там же и проходили. Все это очень конкретные, полезные и инициативные дела.
В итоге бюджет района вырос в разы. Стали доплачивать учителям и врачам. И никакого нарушения «единства городского хозяйства». К сожалению, закончилось это традиционно: дали по рукам. В нынешнем МО «Красная Пресня» всего этого уже нет…
Есть мнение, что местное самоуправление в настоящее время у нас не может развиваться, потому что граждане к этому не готовы. Никогда с этим не смогу согласиться. Граждане «не готовы» до тех пор, пока им не доверяют и не дают возможности защищать свои права. Энтузиазм, который был в конце 80-х, возможен и сейчас. Надо только его уметь замечать, поддерживать, распространять.