Обычно, обвиняя Кремль в закручивании гаек, оппозиция вспоминает законы о митингах, клевете и иностранных агентах. Но, как показала практика, все эти ужесточения никого в России особо не напугали. Так, буквально на следующий же день после принятия антимитингового законодательства сто тысяч москвичей дружно вышли на «Марш миллионов». Да и закон о клевете не мешает «несогласным» писать все, что душе угодно, — хоть в «Фейсбуке», хоть в «ЖЖ», хоть на заборе.
А вот запрет на видеосъемку во время выборов кардинально меняет не только непосредственно работу наблюдателей. Это ослабляет гражданское общество в его борьбе «за честные выборы», делая невозможным получение и распространение в широких массах доказательств фальсификаций результатов голосований и, соответственно, нелегитимности «избранных» губернаторов, депутатов и так далее.
Давайте вспомним, как и почему возникли Болотная и Сахарова, «Марши миллионов» и все остальное, что уже привычно называется гражданским протестом. Десятки тысяч людей в ночь после выборов в Государственную думу собственными глазами посмотрели, как воруют их голоса и кто. До этого все подозрения о фальсификации во время подсчета голосов были не более чем подозрениями. Об этом говорили, писали в прессе, приводили некие малопонятные простым гражданам цифры. Но благодаря наблюдателям, которые самоотверженно снимали на камеры и телефоны попытки вбросов, подделки протоколов и все остальные гадости, на улицы вышли те, кто лично убедился — его голос украли.
Выложенные на Youtube кадры не оставляли и малейших сомнений в массовости фальсификаций. И что бы там потом ни говорили Чуров и суды, россияне их увидели, сделали выводы и пошли протестовать.
Власть тоже все увидела. Однако выводы сделала, судя по нынешним нововведениям, своеобразные — запретить. Правда, запретить не тем, кто совершает преступления, а тем, кто их разоблачает.
Член ЦИКа Майя Гришина в интервью «Эху Москвы» разъяснила, что наблюдатели не должны нарушать статью 152.1 Гражданского кодекса, в которой говорится о том, что «обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина допускается только с его согласия»:
«Не надо заниматься художественной фотографией, снимая граждан, находящихся на избирательном участке. Однако если снимки были сделаны в целях общественного контроля, то они используются в полном объеме».
То есть, чтобы сфотографировать председателя комиссии, занятого подделкой подписей, придется у него же спрашивать разрешения. Браво, господин Чуров! Так и видим, как вороватый и трусливый член ТИК говорит: «Конечно, ребята, покажите всем, чем я тут занимаюсь»…
Ясно, что теперь трений на участках, с которых наблюдателей и так постоянно выдворяли — часто с помощью полиции, — будет в разы больше. Причем нетрудно догадаться, кто окажется прав в глазах правоохранителей — уж точно не гражданский активист.
«На воре и шапка горит», — так банально можно охарактеризовать предложения Центризбиркома. На что они, интересно, надеются, закрепляя эти запреты? Хотят спрятать свои прегрешения в век мобильных телефонов и скрытых камер, когда снять видео можно даже ручкой? Право, смешно…
Илья Пономарев, депутат Государственной думы:
— Любой директивный документ ЦИК должен базироваться на какой-то норме закона. Если сотрудники комиссии смогут объяснить, на основании чего они вздумали ограничивать видеосъемку наблюдателями процесса голосования и подсчета голосов, я скажу: «Молодцы!» Сейчас же положений, на которые Центризбирком мог бы сослаться, аргументируя принятое решение, в законе нет.
В настоящее время все участки для голосований оборудованы веб-камерами. Следовательно, ЦИК не может ограничить права наблюдателей на видеосъемку со своих мобильных телефонов, ссылаясь на некую тайну личной жизни граждан. Здесь уже не важно, кем осуществляется подобная съемка — наблюдателями или установленными камерами. Избирателей, членов местных избирательных комиссий предупреждают, что она ведется, значит, снимать их можно.
Вообще же возможность зафиксировать происходящее на участке хоть с помощью мобильника я считаю важнейшим фактором, сдерживающим фальсификации. Записывать происходящее нужно на протяжении всего времени и на выборах любого уровня.
Мнение о том, что в результате введения обсуждаемых ограничений протестное движение пойдет на спад — мол, неподтвержденные съемкой факты кражи голосов вызовут меньшее возмущение избирателей, мне кажется неправильным. Никакого спада не будет, наоборот, запрет на видеосъемку происходящего на участках наблюдателями подхлестнет граждан. По принципу: запрещают — значит, есть, что скрывать.
Андрей Бузин, председатель Межрегионального объединения избирателей, эксперт ассоциации «ГОЛОС»:
— Закон сегодня вообще никак не регламентирует фото- и видеосъемку происходящего на избирательном участке со стороны наблюдателей. Не разрешает и не запрещает. Предложение регулирования данного направления в Госдуме лежит под сукном. ЦИК в свое время, плохо представляя себе, что происходит на местах, видеосъемку наблюдателями разрешила. Теперь, увидев, во что это выливается, решила ограничить. Полностью запретить-то неудобно.
Меры ЦИКа приведут к росту напряженности на участках. Ведь при подсчете голосов члены местных избирательных комиссий могут встать стеной и не дать наблюдателям увидеть, как идет подсчет голосов. Такое уже было. И если наблюдатель отойдет от разрешенного для видеосъемки места на пару шагов, его могут удалить с формулировкой «мешал работать».
Запрет на выкладку видео в Интернете без разрешения тех, кто попал в кадр, нарушает Конституцию страны, гласящую, что каждый имеет право свободно добывать и распространять информацию. Закон запрещает без спроса снимать личную жизнь граждан. Здесь же идет речь об их публичной жизни, и никаких ограничений в данном случае нет.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Александр Газов