Тон дискуссии задал Дмитрий Медведев, рассказавший об отношении россиян к действующей последние несколько лет системе: «По оценкам экспертов, до реформирования системы госзакупок об откатах в этой сфере, так называемых, говорили приблизительно треть предприятий, а через четыре года — уже практически половина».
На вопрос президента, как изменить сложившуюся ситуацию, первой ответила Эльвира Набиуллина. Ее рецепт выглядит достаточно радикально: министр финансов уверена, что необходимо отменить нормы, обязывающие чиновников возвращать в казну средства, не использованные до конца года. По словам главы Минэкономразвития, в нынешних условиях привязки расходов к календарю ведомства зачастую вынуждены заказывать заведомо некачественные работы, лишь бы на излете года не остаться в финансовом плюсе. По сути, говорит Набиуллина, речь идет о фиктивной сделке под устное обещание доработать в следующем году.
Это предложение вызвало шквал возмущений у министра финансов Алексея Кудрина. Идею Минэкономразвития он считает неправильной и с точки зрения реализации бюджетной политики, и с точки зрения технического исполнения в ситуации финансового дефицита. В доказательство своей позиции Кудрин привел цифры: по его прогнозам, к 31 декабря на балансе российских госучреждений будет числиться около 140 млрд непотраченных рублей. Если, рассуждает глава Минфина, чиновникам будет дано право перенести эти деньги на следующий год, то объем неизрасходованных средств — так называемый навес — увеличится до 300—500 млрд рублей.
Алексей Кудрин считает, что менять действующий механизм проведения госзакупок не нужно. Было бы правильным его просто оптимизировать: качественно планировать и своевременно проводить тендеры. В ином случае бюджет превратится не в финансовый документ, а в утверждение списка идей с зарезервированными под них средствами.
Комментирует Андрей Ухватов, экономист (Санкт-Петербург)
Те, кому довелось работать в российских госучреждениях, прекрасно осведомлены об этой проблеме. Страшным сном любого чиновника является не перерасход средств, а его недореализация. Это страшная проблема в условиях жесткого планирования бюджетной политики, на рельсы которой мы встали в последние годы.
Что означает для ведомства недорасход? То, что в следующем году оно получит значительно меньший бюджет по сравнению с предыдущим. Этого, само собой, не хочет никто: ни сами госслужащие, реализация многих проектов которых оказывается под вопросом — а соответственно и их «левые» доходы, — ни частный бизнес, который кормится с государственной кормушки.
Мне как бывшему питерскому чиновнику хорошо известно устройство этой системы. Под конец года в городской и районных администрациях Северной столицы творится дикий бардак. Редко когда ведомствам и их подразделениям удается найти применение всему объему выделенных средств. Соответственно, уже с декабря чиновники в спешном порядке ищут проекты, на которые можно пустить деньги. До самого последнего дня перед Новым годом в приемных толкутся бизнесмены, надеющиеся получить хоть какой-то кусок бюджетного пирога.
Сотрудники госучреждений выбирают проекты по двум критериям: быстрота исполнения и размер «отката», который предприниматель готов отвалить за госзаказ. Трудности возникают прежде всего со скоростью — за пару недель декабря сделать что-то более-менее вразумительно редко кому удается. По сути, чиновники вкладывают казенные деньги под честное слово бизнесмена, обязующегося доделать недоделанное на следующий год.
Однако после подписания акта приемки-сдачи работы и получения средств предприниматели в большинстве случаев теряют интерес к этому проекту. Собственно, как и госслужащие, перед которыми с января уже стоит задача осваивания нового бюджета.
Таким образом, существующую систему можно признать неэффективной и заведомо коррупционной. Но это не значит, что ее нужно заменить системой, предложенной Эльвирой Набиуллиной. В предложениях Минэкономразвития есть, конечно, здравый смысл. Однако хромает исполнение. Ведомство, по сути, узаконивает практику вкладывания денег под идею, которая должна быть исполнена на следующий год. Где гарантия, что проект будет реализован, кто будет за этим следить — непонятно.