История капитализма

Михаил Хазин. История капитализма, ч. 1

• В высоком качестве (14,02 Мб)
• В низком качестве (6,65 Мб)

В Европе за последние две тысячи лет произошло две революции экономические, которые принципиально изменили модель экономического развития.

Первая модель, первая революция — это IV—VI вв. Когда поздняя античность сменилась на феодализм. Две революции произошли — революция экономическая и ценностная. Экономическая — очень высокий уровень труда на позднюю мануфактуру, который был достигнут в Европе снова только в XVIII веке. А уровень жизни в крупных городах был достигнут только в середине XIX века. Знаете, да, кто колонизацию в Париже провел? Барон Асман при Наполеоне III в середине XIX века. Так вот. А в Петербурге, в Ленинграде колонизация такая централизованная — весь XX век. Доделывалась. Но в некоторых местах еще нет.

Так вот, значит, произошло две вещи. Первая — почему такая высокая производительность труда и соответственно высокий уровень жизни мог сохраниться? Это же противоречит Марксу: общество, которое обеспечивает более высокую производительность труда, побеждает. На самом деле очень простая причина.

Дело в том, что позднее римское общество во многом похоже на современное. В рабовладельческом обществе у людей денег нет, поэтому спрос был низкий. И в результате экономика была принципиально дефицитная. То есть нужен был какой-нибудь дополнительный источник денег. Таким источником были месторождения серебра на территории Римской империи, которые были в Испании. Собственно, за них Рим с Карфагеном в войнах дрался там за триста–четыреста лет до этого. Так вот когда это месторождение закончилось, то стало понятно, что эту систему поддержать невозможно.

И в этот момент произошла смена. Языческое общество сменилось на христианское. В христианском обществе в отличие от языческого имеются ценности: не убий, не укради и так далее. Разумеется, к этим ценностям отношение было не абсолютное. Есть известный анекдот про Моисея, который на горе Синай разговаривает с Богом о заповедях. Племя его несколько дней у подножия ждет. Проходит несколько дней, гром и молния закончились, тучи развеялись, Моисей спускается с горы страшно довольный, и евреи ему говорят: «Ну?» А Моисей такой радостный говорит: «У меня есть для вас две новости — одна хорошая, а другая плохая. С какой начнем?» А они говорят, мол, с хорошей, конечно. Моисей говорит: «Мы договорились всего на десяти». Евреи говорят: «О, молодец Моисей. Ты хороший переговорщик. А плохая новость какая?» Моисей разводит руками и говорит: «Прелюбодеяние осталось».

Так вот, надо совершенно четко понимать, что запреты — они носят не абсолютный характер, а каждый человек про себя понимает, что это делать нехорошо. Это мораль. Бывает, когда человек нарушает запреты, но он все равно понимает, что это нехорошо. И по этой причине сама экономическая модель изменилась принципиально. Есть вещи, которые делать нельзя. В том числе, например, нехорошо ради экономической выгоды, чтобы твой сосед умер с голоду. Это неправильно.

Михаил Хазин. История капитализма, ч. 2

• В высоком качестве (10,63 Мб)
• В низком качестве (5,03 Мб)

И поэтому была такая специфическая модель производственная, которая затормозила технический прогресс, инновации, но зато обеспечивала более или менее нормальное функционирование общества.

Эта модель была до XVI века. Потом по разным причинам произошла вторая революция. Это XVI и XVII вв. Капитализм. Что такое капитализм? Это ускоренное развитие инноваций за счет кредита. За счет капитала. Судный процент расточительства библейскими запретами запрещен. Поэтому необходимо было разрушить систему, которая эти запреты пропагандировала. Вот почему реформация и протестантизм. Вот почему протестантизм — самая кровавая система, которая только была. Вот все эти страшные рассказы про женщин, которых сжигали массово, — это не инквизиция. Это протестантский пастырь. Кстати, это происходило именно на севере Европы, где, собственно, и была Реформация. На юге этого не было, потому что связано это было с климатическими изменениями и, соответственно, с падением производительности сельского хозяйства. На юге эта проблема, естественно, была больше, чем на севере. И появился капитализм.

Да, в капитализме нет морали — в капитализме есть закон. Если в законе не записано, что вас нельзя убивать, значит, вас можно убивать. Пример. В конце XVIII века в Индии умерли сотни тысяч, может, пара миллионов ткачей, которые не могли конкурировать по стоимости с тканями уже машинными, которые завозились из Англии. Сама мысль, что умирают миллионы человек, капиталистов не интересовала вообще.

Аналогичная ситуация с индейцами в Соединенных Штатах Америки. Не было закона, запрещающего у индейца отнимать его землю. Сейчас такие законы есть. И индейцев никто не трогает, и в результате произошла принципиальная смена. Современный капитализм — общество принципиально аморально, еще раз повторяю, аморально не в том смысле, что оно кому-то не нравится, а в том, что там мораль запрещена. Слово «свобода» в западном капиталистическом понимании означает свободу любого человека самому себе выбирать те запреты, которые ему нравятся. Вот не нравится ему запреты «не убий» — и он будет убивать, если спрячется от закона.

Михаил Хазин. История капитализма, ч. 3

• В высоком качестве (8,90 Мб)
• В низком качестве (4,22 Мб)

Вот, и в этом смысле сегодня это общество зашло в тупик. Причем оно зашло в тупик экономический. Поскольку речь идет о том, что за счет кредита ускорились инновации, то надо четко понимать: для того чтобы инновации продать, надо расширить число потребителей. Начиная с XVII века вся модель научно-технического прогресса — она требует расширения числа потребителей. Эта модель действовала вначале на те территории, где тогда еще не было капитализма. Потом за счет ликвидации конкурентов: Первая мировая война, Вторая мировая война. Потом распад СССР. Последние два центра, которые между собой конкурировали, — это СССР и США.

Сегодня расширяться некуда. Все, модель закончилась. То есть мы сегодня живем… аналог IV века и аналог XVI века. А нам нужна новая модель. А новая модель начинается не с экономики, она начинается с ценностей. Грубо говоря, как жить будем?

Если говорить о возврате ценностей, то, скорее всего, система, в которой мы будем жить, будет такая. В хозяйственном плане это будет модель социалистическая, а в ценностном она будет библейская. Или христианская, или исламская, или иудейская, или даже буддистская. Потому что система ценностей у этих четырех проектов одинаковая — различается модель, различается обрядовость. Например, в исламе жестко запрещен ссудный процент. При социализме он был разрешен, но прибыль от процента была общественной. И так далее. Но то, что нам предстоит новая ценностная революция, — это однозначно. Совершенно очевидно, что те, кто был бенефициариями предыдущей схемы, так просто не уйдут.