Этнография

Концепция Русского мира, обозначенная Кириллом в ряде его последних выступлений, подверглась жесткой критике со стороны украинских и белорусских националистов. Они обвинили главу Русской православной церкви в стремлении найти теоретическое обоснование политическим интересам Кремля, якобы все еще мечтающего объединить постсоветское пространство под началом Москвы. Вместе с тем в научных кругах программу встретили с большим интересом.

— Какие бы цели ни преследовал Патриарх, — говорит старший научный сотрудник Российского института сравнительной истории и этнологии Михаил Гришин, — кто бы ни стоял за озвученными им идеями, их в любом случае можно отнести к прописным истинам.

По мнению Гришина, спорить с тем, что жители России, Украины и Белоруссии составляют один этнос, объединенный общим культурно-историческим путем развития, — по меньшей мере глупо. Это факт, базирующийся на фундаментальной этнографической науке. «Все сомнения на этот счет возможны лишь в условиях роста националистических настроений в республиках бывшего СССР, стремящихся оправдать свою государственную независимость спекуляциями на тему многовекового «российского ига», — считает этнограф.

Собственно, именно вопрос о независимости «братских народов» стал самым острым в обсуждении концепции Русского мира. В высказываниях Кирилла ряд политиков увидел угрозу государственной самостоятельности Украины и Белоруссии. И это притом что в своей речи Патриарх об этом ни словом не обмолвился.

Понятно, что, будучи главой РПЦ и духовным лидером православных верующих, Кирилл так или иначе является весьма заметной политической фигурой — особенно в тех странах, которые находятся в сфере влияния Московского патриархата. Вместе с тем сама по себе концепция Русского мира аполитична.

Идея Патриарха не нова. По крайней мере те критерии, на основе которых он объединяет страны славянских народов в границах одной цивилизации, уже неоднократно приводились этнографами, историками и социологами. В той или иной степени их можно считать универсальными, что позволяет рассуждать и о Русском мире и о Мирах вообще как этнокультурном феномене.

По мнению главы РПЦ, славянское цивилизационное пространство, в состав которого входят Россия, Украина и Белоруссия, характеризуют православие, языковая и культурная идентичность, а также «общая историческая память и общие взгляды на общественное развитие».

«Я позволил бы себе не согласиться с Кириллом в той части, где он говорит о значении религии, — рассуждает Михаил Гришин. — Православие, несомненно, играет одну из ключевых ролей в процессе этногенеза русского народа. Однако религиозная составляющая не является ключевой характеристикой идентичности других, неславянских этнокультур. Если посмотреть на религию в более широком аспекте как на совокупность неких нормативно-ценностных ориентаций, то с этой точки зрения методологический подход главы РПЦ соответствует всем канонам классической этнографии и культурологии».

Другими словами, Русский мир не является выдумкой Церкви и тем более Кремля. Его существование — объективная реальность. Точно так же абсолютно реальны и другие Миры, делящие глобальное этнокультурное поле Земли на отдельные цивилизационные пространства. Это подтверждают многочисленные исследования историков и этнографов.

— Работы в этом направлении ведутся уже несколько десятилетий — преимущественно на Западе, — рассказывает заведующий Лабораторией социологических исследований ИКАР Петр Маминов. — В научных кругах Европы и США сложилось несколько школ, занимающихся проблематикой Миров. Поэтому то, о чем в России заговорили только сейчас, давно уже является предметом диспутов ученых многих стран.

По его словам, помимо Русского мира, этнографы выделяют еще пять этнокультурных Миров: Германский, Арабский, Китайский и Тюркский миры, а также Мир испаноговорящих стран Южной Америки.

Германский мир

Две самые кровавые войны в истории человечества стали ярчайшим свидетельством величия Германского мира.

— Преодолев долгий период национальной самоидентификации и государственной раздробленности,  страны германоговорящего ареала в начале прошлого столетия стали мощнейшей силой на просторах Европы. На то, чтобы остановить экспансию германских народов, стремившихся к расширению своих культурных, а вместе с тем и политических границ, ушло пять десятилетий XX века. Правда, цена этой «победы», исчисляемой десятками миллионов людских жертв, оказалась слишком высока.

— Век могущества Германского мира оказался недолгим — меньше ста лет, — говорит этнограф и историк Михаил Гришин. — Две яркие вспышки национальной идеи, сопровождавшиеся активной межгосударственной интеграцией, две страшные войны, каждая из которых закончилась для немцев позором, — и от былого могущества не осталось и следа. Сегодня Германский мир вновь раздроблен.

Вместе с тем специалисты уверены в том, что в культурной сфере единство германских народов незыблемо. И это несмотря на отсутствие консенсуса в религиозном вопросе. Конфликты между немцами-католиками и немцами-лютеранами иногда все еще вспыхивают, однако же и те, и другие одинаково трактуют категорию «смысла жизни». Все немцы подчиняются закону «рабочего порядка». Такие слова, как Ordnung (порядок) и arbeiten (работать), имеют для них чуть ли не священное значение. Этого более чем достаточно для поддержания благоприятного климата внутри этноса.

Арабский мир

Арабский мир — совокупность государств Северной Африки и Ближнего Востока с общим арабским языком. Одно из самых древних цивилизационных пространств, формировавшихся веками под воздействием различных факторов. Центральное место в определении этнопсихологии арабов занимает ислам, ставший для них инструментом познания окружающего мира.

— Этнический состав Арабского мира разнороден, — считает историк Азат Мусаев. — Даже невооруженным взглядом неспециалиста можно увидеть значительные различия между, например, народами, населяющими Северную Африку, и народами, облюбовавшими центральную часть континента. Единство арабской цивилизации определяют другие факторы — общая религия и язык. Разные народы — одна идея.

По сути, ислам стал своего рода универсальным растворителем, поглотившим доисламские культуры: цивилизации Египта времен фараонов, Месопотамии, Византии, Ирана, Финикии, Персии, Греции. Именно поэтому, утверждает историк, даже арабы-немусульмане чувствуют себя в этом Мире абсолютно комфортно — с приходом ислама их культуры не были уничтожены, органически вписавшись в матрицу исламских ценностей.

Единственным видимым препятствием на пути дальнейшего углубления интеграции арабских народов является разделение мусульман на суннитов и шиитов. В мире на девять суннитов приходится один шиит. Но в Ираке, как и в соседнем Иране, преобладают именно шииты, составляющие до 60 процентов населения. Вместе с тем это трагическое и глупое разделение не основывается на каких-либо серьезных и глубоких различиях. Оно, скорее, традиционное. Поэтому особо не угрожает целостности Арабского мира.

Китайский мир

Китайский мир (синосфера) — совокупность стран Восточной Азии, чья культура и письменность формировались под влиянием китайских образцов.

Восточноазиатские народы, входящие в синосферу, говорят на разных языках и диалектах. Однако благодаря независимости чтения и написания иероглифов они смогли сравнительно легко их заимствовать. Это сыграло решающую роль в формировании китайского цивилизационного пространства.

— О едином Китайском мире могут рассуждать только лингвисты, — уверен глава ИКАРа Петр Маминов. — Кроме одинаковых иероглифов, собственно, больше и не за что зацепиться. К примеру, культуры Японии и Кореи очень сильно отличаются от культур Китая и Вьетнама. Сингапур и Малайзия — вообще отдельная история. С другой стороны, у Китая есть все шансы стать осью восточноазиатской цивилизации. В силу экономических и политических причин КНР рано или поздно распространит свое влияние на весь регион. Соответственно, китайские морально-нравственные ценности и нормативы станут всеобщими.

В том, что объединение синосферы произойдет в ближайшие сто лет, ученые практически не сомневаются. Поэтому уже сейчас смело делают наброски к портрету объединенного Китайского мира.

Вряд ли, считают историки и этнографы, Пекин способен на компромиссы в определении культурной доминанты. Скорее всего, вся Восточная Азия вынуждена будет подчиниться фундаментальным ценностям китайской цивилизации. Тем более что они являются одним из инструментов укрепления центральной власти.

Главной религией региона станет конфуцианство, на которое власти КНР сегодня делают ставку.

— В китайской традиции общество безусловно доминирует над личностью, — рассказывает директор Центра сравнительного изучения цивилизаций Восточной Азии Института Дальнего Востока РАН Анатолий Лукьянов. — У Конфуция семьей является все окружение: человек родится в семье, учится в семье, потому что школа и университет — это тоже его семья. Работает в семье, потому что любое профессиональное образование — семья. Район, в котором живет китаец, — его семья. Город — семья. Вся Поднебесная — это одна большая семья.

Одной большой семьей должен стать весь Китайский мир. И в этом смысле Китай, по Конфуцию, обречен на постоянное расширение границ своего цивилизационного пространства. Согласно представлениям китайцев о мироустройстве, все другие народы являются варварами и находятся под колпаком Поднебесной. Относительно них будет работать концепция внутреннего возвышения культуры и внешнего умиротворения.

По этому поводу можно привести слова того же Конфуция: «Если жители далеких окраин не покоряются, то совершенствуй свою культуру и добродетель, чтобы привлечь их. А когда привлечешь, то умиротворяй их»».

Тюркский мир

Тюркский мир — пространство размещения тюркских народов и их языков. Тюркская этноязыковая общность сформировалась на территории степей Восточной Евразии в I тыс. до нашей эры. Культурные различия тюркских народов увеличиваются с востока на запад, что соответствует направлению их движения и расселения по континенту.

«Несмотря на обширность цивилизационного пространства тюрков, им удалось сохранить культурное единство, — говорит историк Азат Мусаев. — Не последнюю роль здесь сыграл ислам, принятый практически всеми группами этноса. Сегодня это приносит свои плоды. Известно, что Турция на государственном уровне считает тюркский фактор одним из главных в своей внешней политике. Анкара постоянно призывает страны Центральной Азии к консолидации на основе этнической, культурной и языковой общности. И, надо сказать, эта идея становится все более популярной. Она активно поддерживается руководством Азербайджана, Казахстана и Туркмении. Да и в российском Татарстане у нее много сторонников».

Мир испаноговорящих стран Южной Америки

Испанская Южная Америка — гремучая смесь нескольких абсолютно не похожих друг на друга культур, языков и этносов, кривое отражение европейской цивилизации. На протяжении нескольких веков Мадрид прикладывал все усилия, чтобы превратить Америку в свою точную копию. Он дал им язык, открыл христианство, поведал о принципах взаимоотношений власти и общества. Местные индейцы все эти подарки с благодарностью приняли. Но построить нечто такое, что хотя бы отдаленно напоминало далекую Испанию, у местного населения не получилось. Единственное, что сегодня связывает Южную Америку с бывшей метрополией, — это испанская речь и католическая вера.

Министерство иностранных дел Испании считает своей исторической миссией оказывать всестороннюю поддержку бывшим колониям, становясь для них своего рода окном в Европу. В частности, Мадрид гарантирует жителям латиноамериканских стран получение испанского гражданства уже через два года после переезда.

И все же, уверен этнограф Михаил Гришин, ничего, кроме миграционной программы, странам Южной Америки от Испании уже не нужно.

— У них сложилась своя полноценная цивилизация, в которой перемешались индейские и негритянские культуры (привезенные из Африки). Неслучайно все большую популярность приобретают идеи экстравагантного политика Уго Чавеса, мечтающего возродить доколониальные традиции Америки. По его мнению, это позволит объединить весь латиноамериканский мир. Если этот проект удастся воплотить хотя бы частично, тонкая нить, связывающая Испанию с Миром Латинской Америки, будет разорвана.

***

Тема Русского мира, обсуждение которой инициировал Патриарх, в настоящее время актуальна как никогда. Широкая интеграция Москвы, Киева и Минска — это не прихоть Кирилла, желающего воссоединить разделенные государственными границами славянские народы, а острая необходимость. Необходимость, которую в силу объективных причин явственней других осознает Россия.

Признанным центром Тюркского мира по праву считается Турция — Анкара выступает в качестве проводника идей консолидации тюркских народов, прикладывая максимум усилий для их воплощения в политической сфере. В Арабском мире данную роль исполняют Саудовская Аравия, издревле служащая цели сохранения духовного единства арабов-мусульман. Негласной столицей быстро расширяющегося Китайского мира давно стал Пекин, влияние которого рано или поздно распространится на всю Восточную Азию. Центром же Русского мира является Россия, что обусловлено совокупностью не только исторических, но также политических, экономических, культурных и религиозных факторов.

И именно поэтому нашей стране пришлось первой столкнуться с угрозами, нависшими над всей славянской цивилизацией. «Русский мир погибает. Его цивилизационное пространство постоянно сужается, — уверен заведующий Лабораторией социологических исследований ИКАР Петр Маминов. — С востока нас поджимает Китай, которому уже совсем скоро станет тесно в пределах Азиатского региона. На юге все отчетливее чувствуется влияние силы арабской культуры, уже предпринимавшей попытки вмешаться во внутренние дела России, — вспомните хотя бы войну в Чечне, которую отчасти спонсировали арабы. В самом центре нашей страны руководство Татарстана, населенного этническими тюрками, заигрывает с Турцией. Все это в конечном итоге закончится крахом системообразующей, осевой культуры РФ, которой всегда была русская культура».

К чему это приведет — сказать трудно. Самая малая из бед, которые могут свалиться на Россию, стоящую на страже славянской цивилизации, — бурный рост сепаратистских настроений. Самая большая — полное поглощение нашей страны, а значит и всего Русского мира культурами других Миров.

К сожалению, украинское и белорусское политическое руководство остаются пока равнодушными к призывам Патриарха активизировать интеграционные процессы. И их вполне можно понять. Кирилл выступает за объединение «братских народов» под знаменами «русской идеи», забывая, что большинство из них русскими себя уже давно не считает. Признавая общность этносов, рожденных на территории древней Руси, наши соседи все же настаивают на своей национально-этнической особости. На Украине живут украинцы, в Белоруссии — белорусы.

Это действительно серьезная проблема, ставящая под сомнение перспективы реализации социально-политической программы Кирилла. Чем раньше удастся найти ее решение, тем выше будут шансы сохранить славянскую культуру.