Год в России делится на две половины. Первая — зима. Зимой мы традиционно не воюем ни с внешним, ни с внутренним врагом, потому что холодно. Зимой мы сидим на печке. Единственным исключением можно считать Февральскую революцию. Но там был нюанс: зимой 1917-го в Петрограде исчезли дрова. Лишенные возможности забраться на печку граждане просто вынуждены были скинуть царя.
Вторая половина русского года — дачный сезон. Разумеется, сейчас не о чеховских мотивах: плетеные кресла, соломенные шляпки, томик Брюсова на столе и полуденные чаепития. Речь идет о конкретной даче в кооперативе, где все ходят в галошах и с тачками. Для начала — правдивая история.
Живут в нашем маленьком северном городке два брата-бизнесмена Саша и Макс. По местным масштабам — средней руки предприниматели: несколько магазинов, квартиры-машины и даже домик в деревне. Это не образное выражение: в старинной деревне в 80 километрах от города есть у них огромная дача, которой лет сто. В свое время дом, коровник, сеновал и свинарник были сведены под одну крышу, превратившись в изрядную усадьбу. Семейное достояние принадлежало родителям, людям пожилым и степенным, поэтому дача была ухоженной, парник плодоносил, и картошка цвела. Но лет десять назад родители собрались на ПМЖ за границу. Вызывают к себе сыновей:
— Дети! Оставляем вам дачу. Отдыхайте, дышите свежим воздухом, привозите внуков. Но одно условие: земля должна родить. Поэтому — сажайте картошку.
Бизнесмены онемели, а родители продолжали:
— А чтобы вы, сыновья любимые, нам не наврали, каждый этап картофелеводства фотографируйте. Причем так, чтобы мы видели: это наша дача, а не картинка из Интернета.
Родительская воля — закон. На протяжении года каждые выходные Сашка с Максом, забросив бизнес, прихватив семьи и проклиная все на свете, мотались за 80 километров в деревню по сельским дорогам, сквозь очереди к понтонному мосту. Предприниматели сеяли, пропалывали, окучивали, копали, фотографировали. По окончании процесса весь урожай был продан соседу. Если не ошибаюсь, за 20-литровую канистру бензина.
И вот отправился младший из братьев, Саня, за рубеж в гости к родителям. Показал им внучку, рассказал новости, потом подает пачку фотографий:
— Вот вам, папа-мама, ваша картошка.
Родители посмотрели на него озадаченно:
— Картошка? Какая картошка? Ах, картошка! Ой, Саша, какая картошка — она тут всего два шекеля килограмм!
По возвращении Саша полностью передал дачу брату и больше на ней не показывался.
Это я вот к чему. Что бы там ни говорили научные светила, а я утверждал и утверждать буду: психологию современного россиянина сформировал огород. Что заставляло наших родителей каждую пятницу тащиться за тридевять земель, чтобы угробить выходные на грядках? Ладно, продовольственный кризис — в постперестроечный период обладатели шести соток действительно могли прокормиться в условиях натурального хозяйства. Еще, пожалуй, гены: в стране, где 90 процентов населения крестьянствовало, трудно избавиться от подспудного желания покопаться в земле. Не стоит забывать и о выражении «Кушайте, это свое!». Чем «свои» помидоры отличаются от купленных на рынке, лучше не уточнять — обидятся.
Но есть три вещи, связанные с дачей, которые бесят меня даже больше, чем баптистские миссионеры на пляже. Первое — туалет. При всем разнообразии внешней атрибутики — резные двери, узорчатые ставни, окошечки в форме сердечка и ведра с опилками — итог один: дырка в доске и выгребная яма. Почему наши дачники категорически отказываются устанавливать чистые, светлые и сравнительно недорогие биотуалеты, мне не понять.
Второе — приглашение друзей. Все начинается одинаково: «Айда ко мне на дачу! Порыбачим, баньку протопим, шашлыков нажарим, водки выпьем, у камина в преферанс перекинемся». Разумеется, слюнки текут, и ты едешь. А по приезде тебя переобувают в галоши, вручают тачку и сообщают, что перед рыбалкой надо бы перетаскать центнера три навоза. В общем, нагулять аппетит. Самое странное, что такие подставы прокатывают регулярно, причем не только с друзьями, но и с ближайшими родственниками. Общеизвестно, что в разгар дачного сезона на приусадебный участок тащат всю семью. Отказ приравнивается к дезертирству и карается соответственно.
Пункт третий, самый невыносимый, — картошка. Это мистическое растение я бы поместил на российский герб, поскольку именно оно является символом русского характера — как спагетти у итальянцев, овсянка у англичан или пицца у финнов. Без водки россиянин протянет. Без картошки — загнется.
Еще одна правдивая история. Несколько лет назад пригласили меня на дачу к одной милой паре средних лет — да-да, тот самый пункт второй, включая преферанс. Я в который раз повелся, приехал — и обнаружил там заместителя мэра по экономике и главного механика градообразующего предприятия. Оба вдумчиво копали огород. Но когда стало припекать, заммэра бросил лопату и сказал хозяину дачи дословно следующее: «Папа! Да ну ее на хрен, эту картошку!» И вскопанный участок был засеян травой, а позже там установили качели.
Прошло несколько лет. Хозяин дачи продал квартиру и построил на окраине города замечательный коттедж. Позвал меня посмотреть. Показал обустройство, сауну, чудесные газоны и даже сад камней. Но, зайдя за дом, я потерял дар речи. Когда обрел, спросил: «Это что?!» Хозяева потупились, после чего, воровато осмотревшись, признались: картошка. Всего два рядка.
Ну и скажите мне на милость, каких протестных настроений вы хотите от этих людей? Что им Триумфальная площадь и попрание 31-й статьи Конституции, когда посевная в разгаре? Оставьте на один день городскую сутолоку, погрузитесь в запыленный «пазик» и рваните в ближайшее садово-огородное товарищество.
Это другой мир. За штакетником оград разворачиваются картины, достойные кисти фламандцев. По волнам грядок величественно плывут огородники — подобно испанским галеонам, высоко задрав корму. Над черепичными, рубероидными, дощатыми и новомодными андулиновыми крышами раскинулись усы комнатных антенн, прибитых гвоздями к притолоке. Жилые комнаты забиты мебелью, вывезенной со всех принадлежащих клану квартир. Это, кстати, тоже парадокс: годный только к утилизации шкаф совершает обязательное путешествие по маршруту «квартира — дача — гараж — свалка». Традиция непонятная, но нерушимая.
Жизнь течет размеренно и неторопливо. Никакой агрессии. Даже комары, сопровождающие вас на рыбалку, не кусаются — летят чисто поглазеть. И что вам где-то какая-то свобода слова. Вы — на даче. В маленьком духовном бункере с большим погребом.
Материал подготовили: Федор Калаев, Мария Пономарева, Роман Попков