Газете «Ведомости» стало известно о том, что «Аэрофлот» согласился выплатить существенные компенсации пассажирам, не смогшим вылететь из Шереметьево во время предновогоднего коллапса. Напомним, с 25 по 29 декабря 2010 года ледяной дождь фактически привел в негодность самолеты «Аэрофлота» — у авиакомпании не хватило антиобледенительной жидкости. Всего перевозчик отменил 212 рейсов, около 25 тыс. человек не смогли вовремя вылететь из Москвы.
Разгневанные пассажиры, у которых срывались рождественско-новогодние туры, грозили авиакомпании исками. «Аэрофлот» сперва не особенно испугался судебных тяжб: по закону за час задержки рейса полагается 25 рублей, а пассажиры требовали около 4 тысяч.
После оставшихся без удовлетворения просьб об адекватной компенсации пассажиры подали иски в суды по месту жительства на общую сумму более 10 млн рублей. Еще у более 400 пассажиров жалобы находились в стадии подготовки.
По информации «Ведомостей», параллельно с подачей исков адвокат пассажиров Сергей Жорин вел переговоры с менеджментом «Аэрофлота». Ему все же удалось убедить перевозчика выплатить компенсации гражданам, обратившимся в суды, после чего жалобы были отозваны. Все получившие компенсации пассажиры остались довольны, но размер выплат стороны не разглашают, дабы «не создать на будущее опасный прецедент».
Повезло тем пассажирам «Аэрофлота», интересы которых представлял адвокат Сергей Жорин, являющийся, судя по всему, грамотным переговорщиком. Получается, что выбить деньги из менеджмента различных компаний можно только в суде или в ходе кулуарных консультаций, проходящих под угрозой суда. А из государства их выбить и вовсе невозможно, разве что через Европейский суд по правам человека, где, правда, рассмотрение дел тянется годами.
Если отмена авиарейса и пребывание в течение нескольких суток на полу в аэропорту — дело хоть и неприятное, но не смертельное, то террористические акты, происходящие у нас с незавидной регулярностью, — это события, ломающие жизни навсегда. Но даже в отношении жертв теракта государство не всегда готово по совести раскошелиться.
Не первый год бьются за свои, казалось бы, очевидные права люди, пострадавшие во время теракта на Дубровке. И дело не только в денежных выплатах. Несколько лет граждане пытаются добиться создания специализированной клиники или медицинского центра, куда могли бы обращаться пострадавшие.
Согласно нормам действующего законодательства, медицина у нас вроде как бесплатная, но любой житель России знает, что на деле это не так. Большинство пострадавших от терроризма — небогатые люди, вынужденные зачастую всю оставшуюся жизнь после теракта тратить деньги на обследования и лечение. Несколько лет общественная организация «Норд-Ост» безуспешно пыталась добиться законодательного закрепления статуса «потерпевшего при теракте», гарантировавшего хотя бы бесплатное лечение.
С так называемыми «техногенными» катастрофами ситуация аналогичная. По сообщениям РБК, пассажиры затонувшей на Волге «Булгарии» могут рассчитывать лишь на минимальные компенсации, так как, видите ли, не оформляли страховок, а обязательного страхования туристов в России не существует. По программе государственного страхования от несчастного случая на транспорте люди с «Булгарии» могут рассчитывать лишь на 12 тыс. рублей.
Правда, власти Татарстана клятвенно заявляют, что окажут всю необходимую финансовую помощь выжившим пассажирам и родственникам погибших. Но зачастую государство и бизнес, отделавшись единовременными выплатами, не понимают и не хотят понимать, что человеку, выжившему при теракте, пожаре или кораблекрушении, нужна постоянная, пожизненная помощь.
Комментирует Игорь Трунов, адвокат
Наши транспортные отрасли почти все в таком же печальном состоянии, как и речной транспорт. Сегодня ходит около 120 теплоходов, более половины из которых уже давно устарели. Выпущены они были за рубежом, поэтому запчастей нет и ремонт невозможен. А значит, ремонтируют эти суда российские самоделкины. Тем самым они становятся потенциально опасными.
Именно поэтому данная отрасль на грани смерти. И в перспективе нас ждет череда трагедий. Если, конечно, исполнительная власть не проведет ряд определенных и целенаправленных действия для того, чтобы вывести все отрасли на более высокий уровень.
К ситуациям, подобным гибели «Булгарии», ведет целый комплекс проблем. И вычленить, что здесь первично, достаточно сложно. Первая проблема — коррупция, показывающая, что чиновники контролирующих структур срослись с бизнесом. Именно это и не позволяет контролировать безопасность и качество предоставления услуг.
Как правило, пароходы, которые потом тонут, приносят прибыль, в том числе и должностным лицам транспортной прокуратуры, транспортной полиции и другим надзирающим органам. Их около 15. Исходя из техногенных катастроф, которые уже были в России, можно сказать, что вероятность того, что эти люди понесут ответственность, равна нулю.
Например, «Трансвааль-парк». Там были допущены нарушения. Семья главного чиновника Москвы была совладельцем этого развлекательного центра, и все остальные должностные лица покрывали злоупотребления, которые были. Это привело к гибели огромного количества людей. Но закончилось абсолютно ничем: всех оправдали, никого не привлекли. А самое главное — никому ничего не заплатили.
Этот яркий пример повторяется во всех регионах только в разных формах. Хотя иногда все-таки находят козла отпущения в виде погибшего капитана того или иного транспортного средства. Сейчас уже по «Булгарии» мы слышим, что возбуждены дела в отношении тех, кто проплывал рядом и не оказал помощи. Конечно, они поступили некрасиво, но не они главные виновники. Они и эти уголовные дела — отвлекающие холостые выстрелы. Притом что пока даже речи не идет о чиновниках, допустивших халатность и небрежность. А ведь они непосредственно и отвечают за трагедию погибшего теплохода. У нас смещены все акценты.
Выход один — борьба с коррупцией. И, как следствие, ответственность должностных лиц. То есть, когда случается трагедия, мы с вами должны понимать, кто из должностных лиц сидит на скамье подсудимых и какое наказание он получит. Последнее важно потому, что в России, как показывает практика, оказаться на месте обвиняемого в зале суда не значит быть наказанным.
Наказание должно быть реальным. Я не призываю расстреливать на площади, но что-то подобное, конечно, необходимо. Потому что эта профилактическая мера будет действовать на всех остальных.
Второй путь — материальная ответственность, то есть цивилизованный подход. Однако на сегодня материальной ответственности нет ни у кого. И понятия стоимости жизни человека в российском гражданском законодательстве не существует. А если оно и встречается, то через призму страхового законодательства, что неверно.
Нужно вводить точку отсчета стоимости жизни человека, как это принято во всем мире. Закон говорит о том, что владелец средств повышенной опасности, которым является самолет, пароход или автомобиль, платит вне зависимости от цены. Второй вопрос: «А сколько платить?» Вот на это ответа нет. А так как его нет, то сумма равна нулю. Поэтому это должно быть четко урегулировано.
Когда я веду такого рода дела, то всегда требую огромные по российским меркам цифры, для того чтобы все привыкли к пониманию, что жизнь бесценна.
То есть нужны изменения законодательства в части регламентации оценки стоимости жизни погибшего человека и унификация страхового законодательства. Второй год в Госдуме лежит законопроект, который одобрило правительство и Минтранс, о единых цифрах страхования. Но ничего не сделано.
Материал подготовили: Роман Попков, Елена Славолюбова, Мария Пономарева, Александр Газов