При том что общество порядком устало от десятилетнего закручивания гаек во всех сферах жизни, известия об ужесточении наказания для обвиняемых по педофильской статье воспринимаются все же с суровым одобрением. На ура получают одобрение закон о химической кастрации педофилов и законодательные поправки, лишающие осужденных по 132-й статье права на условно-досрочное освобождение.
Людей, желающих максимально жесткого наказания для насильников, конечно, можно понять. Сексуальные преступления в отношении детей — страшное явление, характерное не только для России, но и для всего мира. Чего стоят только нескончаемые скандалы вокруг священников католической церкви на Западе.
С педофилами в разных странах борются по-разному: где-то дают астрономические сроки и химически кастрируют, где-то, например, в Иране, — казнят. Значительная часть наших сограждан не против, чтобы извергов в человеческом обличии лишали жизни и в РФ.
Но вот тут мы упираемся в серьезную проблему. Механизмы уголовного наказания могут быть сколь угодно жесткими — до тех пор, пока мы уверены, что наши правоохранительные органы и наша судебная система профессиональны и честны, что они не будут использовать народное возмущение для построения «палочных графиков» и расправы над неугодными, неудобными и прочими невинными, но так или иначе перешедшими кому-то дорогу людьми.
Однако в этом-то как раз и нет ни малейшей уверенности. Сама антипедофильская кампания, или, по меткому выражению журналиста Ольги Романовой, «педофилизация мужского населения страны» — явление неоднозначное. То, как бойко штампуют уголовные дела наши следственные органы, вываливая в СМИ десятки своих побед, вызывает некоторое недоумение. Складывается впечатление, что раньше правоохранители вообще не занимались этой проблемой или мы имеем дело со взрывным ростом преступлений сексуального характера против детей, настоящей эпидемией. Слишком уж велик рост числа отчетов по 132-й статье.
Если принять эту ошеломляющую статистику за правду, то получается, что «десятые годы» XXI века в России — это эпоха педофилов, подобно тому, как «нулевые» были эпохой мошенничества в особо крупном размере, а «лихие 90-е» — эрой бандитов-автоматчиков.
Но бандитские 90-е были объяснимы и с криминалистической, и с социально-психологической, и с исторической точек зрения. «Мошеннические нулевые» тоже объяснимы. Криминалистика тут уже ни при чем, дело только в специфике исторического момента, в затрамбовывании бизнеса силовиками, новыми хозяевами жизни, избравшими 159-ю статью Уголовного кодекса в качестве главного рабочего инструмента. Чем объяснить всплеск педофильских преступлений в последние годы — неясно.
Впрочем, одно объяснение имеется. Можно предположить, что кроется оно в «бедственном» положении российских следственных и иных силовых учреждений. С декриминализацией многих «экономических» статей УК РФ тучные стада следователей, оперативников, большезвездных генералов МВД, прокурорских работников и служителей Фемиды были изгнаны с благодатных полей, на которых они паслись последние десять лет. Составы преступлений по многим экономическим статьям остались, но уже не изберешь так просто меру пресечения в виде содержания под стражей, не пригрозишь двухзначной цифрой срока… Словом, механизмы давления на «клиента» уже не те. А «клиенты» есть, и заказы есть, и показатели по «тяжелым» статьям отрабатывать надо, звезды и должности получать. Значит, нужно приспосабливаться к меняющимся условиям, ловить тренды. И тренд найден увесистый, долгоиграющий. Не каждого под 132-ю статью подтянешь — нужно искать хоть какие-то «улики», подбирать соответствующие экспертные заключения, в конце концов, нужно, чтобы человек в своей жизни хоть как-то соприкасался с детьми. Но в поиске «состава» по 132-й статье цинизм порой проявляется безграничный.
Можно обвинить в конвейерном развращении подростков руководителя детского морского клуба, отдавшего всю жизнь и душу делу воспитания из мальчиков настоящих людей (дело Василия Мидцева). Можно на основании более чем странных экспертных заключений упрятать в колонию на 13 лет добропорядочного отца семейства, признав его виновным в изнасиловании семилетней дочери (дело Владимира Макарова).
В условиях раскрученной «кампанейщины» можно не сомневаться в благоприятных для следователей судебных вердиктах, даже если человек абсолютно невиновен в инкриминируемых ему страшных деяниях.
132-я статья УК РФ — статья нехорошая. Как говорят в определенных кругах, «стремная». Педофилы, попадая в СИЗО, автоматически становятся членами низшей, неприкасаемой касты — «опущенными». Их удел — спать возле отхожего места в камере, есть из отдельной посуды. Ни один заключенный не подаст им руки, не окажет поддержки никогда и ни в чем. Безусловно, суровый мужской арестантский мир, сохранивший некие «олдскульные» представления о чести, справедлив к двуногим чудовищам, действительно насилующим детей. Но если в камеру зашел человек, обвиненный по 132-й статье ложно? Далеко не в каждой камере заключенные будут разбираться в нюансах обвинения, взвешивая все «за» и «против».
А теперь поставьте себя на место того несчастного, которому предъявлены чудовищные в своей тяжести и несправедливости обвинения. Сломать такого подследственного ничего не стоит. Уже в первые дни заключения на какой-нибудь Петровке, 38 следователь несколькими штрихами обрисует ему «перспективу»: не только огромный срок, но и реакцию сокамерников. «Тебя вообще изнасилуют и убьют в первый же день на тюрьме. Признавай вину. Тогда что-нибудь попробуем сделать. В одиночку посадим. Хоть жив останешься», — скажет следователь. Ну и плюс соответствующая внутрикамерная разработка, заключающаяся в данном случае все в том же «закошмаривании». Не нужно ни бить арестованного, ни пытать. Признает все.
«Особая буква» уже писала о деле Василия Мидцева — о том, как из педагога сделали педофила, попутно отняв у возглавляемого им клуба «Юные орлята флота» помещение в центре Москвы возле станции метро «Пушкинская». Все ребята, бывшие воспитанниками клуба и их родители с гневом отвергли бредовую версию следствия о том, что Мидцев является маньяком-извращенцем. Люди устраивали стихийные митинги в его защиту, пробивались в эфиры федеральных телеканалов, для того чтобы защитить честное имя человека, — все тщетно. Мидцев сидит в СИЗО в ожидании суда.
Каким будет приговор, можно предположить исходя из опыта другого громкого дела — чиновника Минтранса Владимира Макарова отправили в колонию на основании того, что эксперт признала хвост кошки, нарисованной его дочкой, «фаллическим символом».
А какие будут выкатывать «счета» коррумпированные следователи за закрытие дел по педофилии — трудно даже представить. «Мошенничество», «растрата» и «лжепредпринимательство» по сравнению с 132-й статьей — безобидная мелкая неприятность. Чтобы спастись не просто от 10—15 лет колонии, но от 10—15 лет унижений и бесчестья, человек отдаст любые деньги.
Конечно, все вышесказанное не отменяет того, что с педофилией как страшнейшим преступлением надо бороться. Надо и ужесточать наказание, и внимательно подходить к процедуре УДО, и химически кастрировать. Детей нужно защищать.
Но не нужно раскручивать истерику в СМИ по поводу преступлений педофильской направленности, помогая тем самым пораженным коррупцией следственным органам создавать еще один канал для кормления, нарабатывать прецедентную базу неправосудных и жестоких приговоров в отношении невиновных людей.
Следует помнить, что обвинения в педофилии часто бывают ложными и сфабрикованными со злым умыслом.
Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов