Историю делает политически активное меньшинство, хотя участие в протесте простых людей тоже важно

Сергей Беляк, ч. 1

• В высоком качестве (23,56 Мб)
• В низком качестве (11,11 Мб)

В одном из своих выступлений, отвечая на вопрос, не приведет ли смена руководителей, когда один становится президентом, а другой переходит на премьерскую должность, к застою, президент Медведев сказал, что нет, этого не будет. Выдержал паузу и добавил: «Никогда». Я сомневаюсь, что это так. Ни в одной стране мира, кроме африканских и восточных деспотий, такого нет. Если президента переизбирают, он уходит. Он не идет в премьер-министры. И премьер-министр не становится президентом, после того как до этого уже был президентом. Это, безусловно, заставляет задуматься.

Ситуация смены власти, когда отсутствуют выборы губернаторов, когда фактически все сведено на нет, настораживает. Если мы вспомним избирательные кампании 90-х годов, когда участвовали музыканты, зажигал Жириновский, — все это было весело. И тогда избирал народ. Сейчас посчитали, что народ не может избрать себе достойного руководителя. Что губернаторами, сенаторами, депутатами становятся за деньги. Но это единичные случаи. С ними можно бороться. Если будет гласность, если журналисты будут об этом говорить, то с этими фактами можно будет бороться. А то, что сейчас предлагают власти, этот не предусмотренный Конституцией тандем... Впрочем, здесь лучше использовать музыкальный термин. Это все-таки скорее дуэт. Они одну песню поют. Одна мелодия и одно исполнение. Это, на мой взгляд, плохо. Это заставляет насторожиться. И никакого оптимизма на этот счет у меня нет.

Как человеку жить в такой ситуации? Я думаю, что здесь есть три пути. Первый путь — смириться, подстроиться. Пытаться зарабатывать в условиях этого правящего тандема, лоббировать, получать какие-то свои деньги — может быть, на откатах. Коррупция чудовищная, это очевидно. Масса проблем. Отсутствие внятной национальной политики, отсутствие молодежной политики. Отсюда «Манежные площади», «Болотные» и «проспекты Сахарова». Недовольство людей правоохранительной системой, когда за деньги или по звонку отпускают на свободу заведомо виновных людей. Ситуация в тюрьмах, о которой мы говорили, ситуация в бизнесе. Дети с малолетства видят, как гаишник останавливает папу за нарушение, тот выходит из машины, потом возвращается и говорит: «Я тысячу дал». Для ребенка это не шок. Он привыкает к этому, для него это становится нормой. Чего можно потом ждать от этого ребенка?

Мы уже вырастили поколение, которое не знает прошлого. Не знает, кто такой Александр Матросов. Говорит, что это преступный авторитет. Кто такой академик Сахаров? «Что он придумал?» — «Сахар». Это уже анекдот. Но это действительно не та молодежь, которую мы надеялись получить в 90-х годах. Молодежь «нулевых» годов XXI века в массе своей инертная, которая пытается пристроиться, глядя на своих родителей. Гаишнику платят, учителям платят, в институте платят. И когда папа говорит ребенку, что нельзя воровать, что нельзя так себя вести, ребенок, естественно, спрашивает: «Папа, а ты? Как ты меня можешь учить?»

Плюс отсутствие веры. Это тоже очень важный момент. Я не религиозен. Я не призываю ходить в церковь, храм или мечеть. Нет. Но вера должна быть. Вера — она тоже способствует тому, чтобы было меньше коррупции. Полицейский в Испании не будет брать денег с нарушителя не потому, что боится закона, а потому, что он верующий человек. Точно так же и адвокат не будет заниматься приписками, чтобы получить больше денег, поскольку он верующий человек, католик. И арабы не будут этим заниматься, потому что они верующие люди. Это сложная проблема. Но вера как составляющая должна присутствовать, если мы думаем об обществе в целом.

Сергей Беляк, ч. 2

• В высоком качестве (14,65 Мб)
• В низком качестве (6,90 Мб)

Итак, у гражданина России, на мой взгляд, есть три пути. Первый путь — это подстроиться, наклониться, чтобы ветер пронесся сверху, попытаться заработать, наладить свою жизнь. Заработать и жить. Лишь бы пристроиться.

Второй путь — это уехать из страны. Это борьба — за себя, за свое я. Это протест. Сейчас, как мы знаем, из страны уезжает все больше людей. Это молодые люди, со знанием языков, с образованием, люди, полные сил и энергии. Это трагедия. Даже если, оценивая работу власти, абстрагироваться от таких вещей, как коррупция, пытки в тюрьмах и так далее, и взять только этот аспект — за несколько лет из страны уехали миллионы людей, — уже одно это дает основание поставить власти неуд. В любой стране, в любой. В том числе и в нашей. Но у нас неуд никто не ставит. А у нас власть говорит, что все нормально.

Я не призываю уезжать. Да, я с уважением отношусь к этим людям. Это протест, но протест особого рода. Человек покидает страну, чтобы его дети не видели этих безобразий, не видели гаишников, просящих 500 рублей. Он не хочет платить деньги в детских садах или школах, не хочет, чтобы его дети привыкали к тому, что все покупается.

У меня есть знакомый в Петербурге. Он занимается бизнесом. Их несколько человек — компания друзей. Они строят школы в Индии. За свой счет. Каждая школа обходится в несколько миллионов долларов. Он богатый человек. У него бизнес в Москве и в Петербурге. И как-то я его спросил: «А почему бы вам не строить школы в Москве и Петербурге?» На что он мне ответил: «Понимаешь, чтобы построить в Питере, я должен пойти в муниципалитет и договориться. Чтобы они разрешили мне строить, я должен дать взятку. Вдобавок, когда я говорю, что построю за свои средства, мне отвечают: «Нет. Не пойдет за свои средства. Мы выделим какую-то часть из бюджета, а вы нам дадите откат с этой суммы». И он говорит: «Не хочу. Это раковая опухоль. Мне не в удовольствие строить эту школу. Мне в удовольствие прийти в муниципалитет какого-нибудь индийского города и сказать, что я хочу построить школу. Мы с партнерами строим школы с нуля и отдаем их в бесплатное муниципальное управление. Это не платные школы, а для всех детей. И там я не ощущаю этой раковой опухоли, не ощущаю, что все изначально извращено». То есть, повторю, второй путь — уехать. И там строить школы.

Сергей Беляк, ч. 3

• В высоком качестве (17,48 Мб)
• В низком качестве (8,27 Мб)

Третий путь — это борьба. Это участие в демонстрациях и пикетах, сидение на площадях, выпуск газет или каких-то программ в средствах массовой информации. Но за это можно пострадать. И люди это понимают. Поэтому их мало. Этих борцов мало. Их можно назвать радикалами, маргиналами. Их мало, потому что за это надо сидеть. Уедут лучшие, и это трагедия для страны. Но часть людей будет бороться.

И вся фишка в том, что историю, как известно, делает как раз меньшинство. И власти стоит об этом задуматься. Историю делает меньшинство. И эта небольшая горстка людей все перевернет. И к ним присоединятся те, кто остался здесь. Они не будут на баррикадах защищать власть. Они понимают, что власть коррумпированная, власть мерзкая, отвратительная. Что она действует не во благо людей, а во вред.

Я прошу: пошлите меня с журналистской комиссией в тюрьму. Пошлите меня. Я сделаю что-то для страны. Я адвокат. Я просто на общественных началах, бесплатно, без мигалок. Реймер, поедемте вместе с нами. Я переживаю за свою страну. Я хочу помочь своей стране, людям. Да, вор должен сидеть в тюрьме, виновный должен быть наказан. Но нельзя издеваться над людьми, нельзя насиловать человека. Его нужно судить.

Поэтому историю здесь сделает горстка людей. И власть их боится. Их гнобят, их сажают в тюрьмы. Но их нельзя побороть. У них идея. И идея простая — свобода. А что ты против этой идеи скажешь? Поэтому их горстка, но их боятся. И они все перевернут.

Беда вся в том, что ближайшие 12 лет нам, скорее всего, предстоит жить под руководством Владимира Путина и Дмитрия Анатольевича Медведева (он пообещал, что в 2018 году придет и нас осчастливит). Для истории 10, 12, 18 лет — это ерунда. А для человека — огромный срок. С точки зрения нашей жизни это огромный срок. Мы постареем, у нас не останется сил, вырастут наши дети, а мы будем видеть все те же лица. Мы будем видеть несменяемость власти, отсутствие свободы.

Когда говорят о «лихих 90-х», сразу вспоминают бандитов и олигархов. Но «лихие 90-е» — это не только олигархи и бандиты, это еще и свобода средств массовой информации. Очевидная свобода. НТВ, Доренко, Киселев... Все это было. И были оправдательные приговоры судов. Судебная система сразу подстроилась. Стало понятно, что если судья вынесет неправосудное решение, он будет показан всей стране как отрицательный герой. Свобода слова и свобода как таковая диктовали поведение судей. А в «нулевые» годы и судов-то нет. В 90-х суды освобождали, без денег освобождали. Выносили оправдательные приговоры по крупным, значимым, резонансным делам. Сейчас таких случаев нет.

Материал подготовили: Роман Попков, Алексей Козин, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Лидия Галкина, Александр Газов