Конечно, с началом проведения протестной акции внимание общественности приковано к столице. Там Прохоров без пары и Шевчук с гитарой, там многолюдье и шествия. Но основная масса россиян проживает все-таки за МКАДом, что не мешает им также принимать участие в митингах как против существующей власти, так и за нее.
Что характерно: не успели оппозиционеры расправить плечи, как им тут же стало тесно. Партии разбежались митинговать по разным площадям. В Южно-Сахалинске, говорят, на митинг «За честные выборы», организованный жириновцами, вообще никто не пришел. Интересно, что в тот же день в Южно-Сахалинске прошел еще один митинг «За честные выборы», организованный региональными отделениями «Яблока», КПРФ, «Справедливой России», «Солидарности» и других оппозиционных движений. «В правоохранительных органах заявили, что в нем приняли участие 80 человек, при этом, по данным организаторов, мероприятие собрало около 300 участников.
Оппозиционные акции прошли 4 февраля и в других городах Дальнего Востока и Забайкалья. В частности, около 300 человек пришли на митинг против фальсификации на выборах в Хабаровске. Митинг «За честные выборы и достойную жизнь», организованный КПРФ, прошел на Театральной площади Читы. На него, по данным СМИ, пришло около 50 человек.
Оппозиционное шествие во Владивостоке собрало, по информации регионального УВД, около 100 человек, организаторы говорят о 250 участниках».
В нашем тихом Петрозаводске митинговать за честные выборы народу пришло немного — по оценкам полиции, человек 120. Журналисты насчитали примерно 200. Потом вычеркнули из списка коллег и полицейских в штатском — и тоже вышли на цифру 120. Зато митинга в защиту кремлевского курса просто не было.
Конечно, февраль в Карелии не располагает к длительному стоянию на воздухе, и 22 градуса мороза могли повлиять на решение — идти или не идти. Но дело, как мне кажется, не в этом.
Почему в регионах протестные митинги по численности столь разительно отличаются от декабрьских? Тогда, идя к зданию карельского правительства на пикет, обыватель рисковал гораздо большим: неизвестно было, как поведет себя власть, и нисколько не радовали растерянные лица силовиков, которым в любую секунду мог прийти приказ начать нас месить. Но народ пришел — человек 400—500. Теперь, когда все уже понятно и никаких репрессий не ожидалось, на Студенческом бульваре Петрозаводска собралось как минимум в два раза меньше народу. Странно.
Хотя объяснение все же есть. Мне кажется, что московские выступления — это шоу. Там митинг является отличной площадкой, на которой может засветиться и полузабытый политик, и увядшая поп-звезда, и амбициозные «молодые львы», только идущие в большую политику. Им митинги необходимы так же, как популярные сериалы и ток-шоу: чтобы не забыли. Поэтому они активно собирают сторонников и валом валят в сторону ближайшей концертной площадки.
В провинции таких звезд, конечно, нет. А к самой проблеме протеста народ подходит весьма прагматично. То есть нас обманули — мы вышли и сказали, что об этом думаем. Больше обмануть не дадим. Чего еще орать-то?..
Еще проще можно объяснить поведение тех, кто посещает митинги поддержки. Безусловно, там есть люди, которые искренне считают, что Путин — это наше все. Некоторые в силу врожденного или приобретенного холуйства, некоторые от недостатка информации, некоторые из чисто карьерных соображений поменявшие мировоззрение или вовсе его утратившие… Но большинство все-таки тех, кто воспринимает этот поход как работу. Начальник приказал или денег дали. В Москве можно затеряться в толпе — в Петрозаводске это не пройдет. Все друг друга знают. То, как ты стоял с плакатом, на котором красным по белому написано, будто ты голосуешь за тандем, к вечеру покажут по всем местным новостям трех телекомпаний. И как потом объясняться с товарищами? На пикет тебя пригнали постоять в будний день в обед. А в воскресенье ты сам пришел… Может, поэтому карельские «жулики и воры» и предпочли сидеть дома.
Хотя оставаться совсем в стороне они, конечно, не смогли. Как только начался митинг, откуда ни возьмись появилась группа молодежи с плакатами ура-патриотического содержания. Журналисты проявили к ним огромный интерес, а вот сами молодые люди заметно нервничали. Кто-то прятался за плакатом, кто-то закрывал лицо шарфом… Смысл? Все равно узнают. Приходится кому-то открыть забрало. Тем более что особо агрессивные оппозиционерки пенсионного возраста немедленно обозвали их провокаторами.
Один из «провокаторов» объяснил, что они — стихийно собравшаяся группа, которая пришла выразить свою гражданскую позицию. Ну что ж — имеют право.
Правда, долго эта позиция не продержалась. Если протестующие честно простояли весь час, то поддерживающие уложились в 15 минут. Видимо, обиделись на насмешки, касающиеся того, что у стихийно собравшейся группы плакаты фабричного изготовления.
А вообще их поведение сильно напоминало повадки начинающего эксгибициониста. Выскочил, распахнул, показал — и бежать. Только эксгибиционист хотя бы удовольствие испытывает…
Конечно, возмущение фрондерствующих бабушек объяснимо: никто не поверил, что ребята заявились на митинг по своей воле. Но, с другой стороны, этот эпизод лично мне позволил лучше понять сегодняшнее настроение в обществе, по крайней мере на Севере.
Здесь никто не пойдет стенка на стенку, а ОМОН не станет колотить дубинками по спинам митингующих — слишком велик риск того, что это окажется спина твоего друга, брата, соседа. Не сойдутся в рукопашной политические противники, поскольку на выходных им в одной машине на рыбалку ехать. Не станет народ массово требовать отставки руководства карельского Избиркома, потому что выборы были относительно честными. Так почему же прятали лица эти молодые люди, утверждавшие, что не принадлежат ни к одной партии либо движению?
Мне кажется, за последний месяц заявлять о том, что нужно сохранять стабильность и не раскачивать лодку, стало немодно. Более того: это уже становится стыдно. А еще через какое-то время — просто глупо. Потому что лодка не раскачивается только в том случае, когда она стоит на месте. Это самое стабильное положение: полный штиль.
Материал подготовили: Федор Калаев, Александр Газов