«Если я такой плохой, живите с Русланом. Бабушка, папа, теть Ира, мама, простите. Это дошло до критической точки. Вы правы», — пишет подросток. «На этот раз ваши запреты не подействуют. И я не псих», — в другой записке.
Так что же, причина самоубийства — ревность к сводному брату, родительские запреты и стремление во что бы то ни стало эти запреты нарушить?
«Мне всегда было интересно, что же после жизни. Верните камеру Марте», — гласит еще одна записка.
«Отец часто ругал парня за своевольный образ жизни, — сообщил Life News источник в правоохранительных органах. — Школьник курил, пил и, по словам родителей, украл у одноклассницы фотоаппарат. Когда об этом стало известно папе, он хорошенько отчитал сына за это. После ссоры Александр Филипьев покончил с собой, выпрыгнув в окно квартиры на 17-м этаже».
В такое объяснение верится с трудом. Должно быть, «господа полицейские» просто ищут, кого бы сделать крайним в резонансном деле и без хлопот заработать «палку».
Так что же заставляет подростков, находящихся отнюдь не в безвыходной ситуации, сводить счеты с жизнью? И как родители, учителя, общество могут предотвратить роковой шаг? С этими вопросами «Особая буква» обратилась к известному детскому психологу Ольге Маховской, автору нескольких книг, в том числе «Как спокойно говорить с ребенком о жизни, чтобы потом он дал вам спокойно жить».
Как считает наша собеседница, представление о том, что Россия является абсолютным лидером по числу подростковых самоубийств, — «это полная мифология, запущенная с подачи господина Астахова. По абсолютному количеству мы лидеры в Европе, как самая населенная страна, но по числу самоубийств на 10 тыс. человек населения нас оставляют позади такие страны, как Франция, Англия, Швейцария. В Англии это чаще случается на почве алкоголизации, во Франции — на почве одиночества. В России это чаще всего случается «за компанию».
Получается, что виноваты СМИ и «эти ваши интернеты» и о самоубийствах среди молодежи следует помалкивать? Наш эксперт так не считает. По мнению Ольги Маховской, муссирование темы самоубийств в прессе является не более чем детонатором. Само по себе оно не способно спровоцировать суицид. Если подросток сам не готов к нему. А к «окончательному решению» всех вопросов его, как правило, подталкивает целый комплекс причин, внешних и внутренних.
Один из факторов — чисто ситуационный, временной. В нашем случае это середина зимы, недостаток солнечного света, стресс, вызванный окончанием зимних каникул, и тому подобное.
«Но основная причина — это феномен «холодного дома», — говорит Маховская, — Ситуация, когда подростка в семье ничто не удерживает. Он не знает, как жить, и решается на суицид».
Безусловно, играют роль и настроения в обществе, которые дети и подростки не столько понимают, сколько ощущают. Российское общество постоянно ожидает чего-то страшного — политических катаклизмов, «второй волны кризиса», падения планеты Нибиру из сказок выродившегося центральноамериканского народца майя и прочих ужасных вещей, которым невозможно противостоять.
«Мы заражены пессимизмом, — констатирует психолог, — и дети, может быть, сами и не боятся, но рядом с ними — насмерть перепуганные родители».
Кроме того, как отмечает Маховская, детям и подросткам свойственно испытывать страх бедности: «Это не экономический, это социальный страх: боязнь лишиться статуса в обществе. В подростковом возрасте это становится особенно болезненным». И если подростку кажется, что их семья неспособна отвечать на экономические вызовы, — это может спровоцировать отчаянный шаг.
Соответственно, профилактика самоубийств тоже должна носить комплексный характер. Так, в СМИ тему самоубийств «нельзя рекламировать, но нельзя и замалчивать», считает наша собеседница. Тем более что в подростковой среди существует тенденция эстетизации смерти. Тинейджеры любят фильмы наподобие «Сумерек», они ассоциируют себя с бледными холоднокровными кровопийцами, получающими недостающее им тепло извне.
Как противостоять эстетизации смерти? Ну разумеется, не показом фото трупов со смятым лицом или видеохроники аутопсии в морге! По мнению Маховской, своеобразной «контрпропагандой» могли бы стать демонстрации интервью с подростками, совершившими реальную (а не показную) попытку суицида и спасенными в последний момент. Юные самоубийцы, считает она, не понимают, что возврата не будет. Пока человек не дойдет до края — он это не оценит. Возможно, чужой «опыт несостоявшейся смерти» остановит кого-то.
Разумеется, нужны и более мягкие методы психотерапии. Сейчас каждой школе по штату полагается педагог-психолог. А иногда и не один. На практике же примерно в половине школ психологов нет. Но один психолог на школу — этого явно недостаточно. К тому же не все педагоги-психологи обладают достаточной квалификацией, чтобы распознать те же суицидальные наклонности, уметь отличить их от подростковой показухи.
Школьный психолог должен владеть методиками объективного исследования, такими, как, например, цветовой тест Люшера. Возможно, школьные психологи должны проходить специальные курсы по профилактике суицидных тенденций. Кроме того, надо популяризировать среди подростков телефоны доверия: преимущество подобной терапии — ее абсолютная анонимность.
«Необходимо вести просветительскую работу среди родителей, — убеждена Ольга Маховская. — Они должны уметь увидеть сигналы. Мы зачастую не можем заметить их именно из-за близкой дистанции. Родители, видя, что ребенок сидит за компьютером, могут и не знать, что он зашел на сайт «анонимных самоубийц». Кроме того, тяга подростков к «инфернальному миру», интерес к эстетике смерти — это, как ни странно, проявление инфантилизма. В семь—девять лет у детей бывает период, когда они задумываются о вопросах смерти. Задача взрослых — объяснить, утешить, рассказать, может быть, посетить с ребенком похороны. Если в тот момент, когда ребенок впервые ощутил страх смерти, никого рядом не было — этот страх укореняется и может выплеснуться наружу в виде суицида».
Материал подготовили: Игорь Волков, Владимир Титов, Александр Газов