Но история, конечно, не так проста. По фактуре не очень понятно, действительно ли рядовой Андрей Попов с 2000 года и все последующие 11 лет был рабом и имел ли он возможность самостоятельно вернуться домой. Солдат не мог этого сделать или не хотел? Он работал на непонятных работах только на Кавказе или еще и в Саратовской области, как утверждает следствие?
Правозащитники, конечно, говорят о многочисленных нарушениях в ходе процесса и притянутости за уши доказательств. Но сейчас Попов приговор не оспаривает, а его адвокат как будто доволен решением суда.
Другой вопрос, можно ли сейчас, через 11 лет, судить человека за такой поступок. Годен ли он в принципе к службе, в чем сейчас сомневаются и «Солдатские матери» и не только они. В общем, мутная история и далеко не очевидная с обеих сторон.
Другое дело, что все наши сомнения появились не на пустом месте. Попов действительно покинул часть. Но почему он это сделал? Дезертиры в нашей армии есть, но чаще всего — даже почти что всегда — уход из части связан с издевательствами сослуживцев, офицеров, невыносимыми условиями службы. Уже сами эти факты достойны отдельного разбирательства.
Но проводятся ли такие разбирательства? Как правило, суд настроен против беглеца. Он априори считается виноватым просто потому, что действительно самовольно оставил часть. Это считается более серьезным, чем любые объективные причины, побудившие солдата к такому поступку.
У нас до сих пор в армии и дедовщина, и офицерско-прапорщицкий произвол, а уж 12 лет назад это все цвело и колосилось. Логично было бы разобраться в конкретных причинах поступка Попова. В конец концов, не ради рабского труда он убежал из армии. Какие-то основания у него должны были для этого быть.
Второй момент — именно недоверие к армии. Которое практически не стало меньше даже после сокращения срока службы. Что бы там ни было на самом деле с бывшим рядовым Поповым, общественность поголовно будет на его стороне. Просто по стереотипу: раз армия, значит, ничего хорошего там быть не может. Туда берут больных и убогих, туда берут всех — потому что выбирать не приходится. Потому что народу не хватает, потому что молодежь бежит или откупается. А попадают в войска самые бедные, самые неблагополучные, не самые, увы, умные и воспитанные. Это прекрасная среда для криминала.
Плюс сама армейская обстановка, которая никак не изменилась с советских времен. Армия — это самый старый, самый масштабный заповедник «совка». Всякий, кто оттуда бежит, заслуживает массового сочувствия.
И еще один момент, конечно. Рабство. Удивительно, что всерьез говорится об этом так мало. А между тем свидетельств очевидцев, которые сталкивались с рабством, полно. Русские рабы трудятся на Кавказе — в Чечне, Дагестане, Ингушетии. И не русские рабы тоже. А как обратная ситуация — рабы на «славянской территории». Ведь на подпольных производствах у нас и Средняя Азия, и вьетнамцы, и молдаване, и даже из Северной Кореи, говорят, товарищи вкалывают за долю малую. Милиция не знает? Или ей это приносит доход?
Вот этот кирпичный завод (завод!), на котором работал или якобы работал Попов, — его кто-то искал? Или это иголка в стоге сена? Наверное, не так трудно проверить показания солдата и найти это нелегальное предприятие. Тем более что оно такое не одно. Что является более тяжелым преступлением — уход из части или подпольное рабское производство, которое появилось еще до Андрея Попова и продолжает, видимо, функционировать по сию пору?
Сам рядовой Попов, быть может, и виноват в чем-то, но его история вскрыла столько пластов! И нет ощущения, что кто-то хочет эти пласты раскапывать. Ни в конкретном деле, ни в принципе.
Материал подготовили: Антон Орех, Александр Газов