В местах лишения свободы из зэков делали боевиков и террористов

Комментирует Михаил Фролов,

член общественной наблюдательной комиссии при Федеральной службе исполнения наказаний

«Имарат Кавказ» ведет колониальную политику

«Имарат Кавказ» ведет колониальную политику
Раньше у арестантов было два пути: к ментам или к блатным. Доку Умаров, похоже, решил предложить третий путь.
14 марта 2012
Российские правоохранительные органы заявили, что пресекли деятельность религиозной ячейки террористической организации «Имарат Кавказ», действовавшей в одной из поволжских колоний. Силовики утверждают, что члены ячейки не просто проповедовали радикальный ислам, но и вербовали прямо в колонии будущих боевиков и террористов. По делу зэков-подпольщиков в настоящий момент имеется 30 подозреваемых. Разработкой дела об экстремистской ячейке занимались совместно ФСИН, МВД и ФСБ.

 

С тех пор как в 2007 году Доку Умаров провозгласил Имарат Кавказ, одновременно упразднив Чеченскую Республику Ичкерия, бандподполье на Кавказе сильно изменилось. В отличие от времен Джохара Дудаева действия боевиков сейчас идут под знаменем джихада, битвы мусульманской уммы с неверными, а не под флагом «борьбы чеченского народа за свою независимость». Соответственно и вербовать теперь новых членов подполья гораздо проще — объектом вербовки являются не представители чеченского народа, а все мусульмане или те, кто готов принять ислам.

Создание экстремистских организаций и вербовочных пунктов за решеткой — тактически очень верный ход для боевиков. Тюрьмы и колонии — места не особенно уютные и комфортные. Если человек не является законченным злодеем и угодил туда в первый раз, да и то за какую-то мелочь, он обречен на перманентный стресс. Такие люди инстинктивно будут тянуться к сильной стае — в поисках защиты, комфортной среды общения, обретения каких-то новых смыслов.

До недавнего времени у заключенного было лишь два пути тюремной социализации: либо начать сотрудничать с администрацией, идя в хозчасть колонии, либо влиться в воровской мир, встроиться в «блатную вертикаль».

Оба эти пути не устраивали и не будут устраивать большое количество арестантов. У многих чувство гордости развито достаточно сильно, чтобы не сотрудничать с ФСИН. Но и воровской мир не всех может привлечь — слишком жестко там все устроено, слишком низменные страсти там кипят. Причем никогда не понятно, найдешь ли ты у блатных защиту или, наоборот, погибель.

И вот у арестанта появляется третий путь. Вербовщики не смотрят на него как на быдло (в отличие от ФСИН) и как на «шестерку» (в отличие от блатных). С ним говорят о религии, о борьбе за справедливость и иных интересных вещах. Пока вербуемый не осознает, чем для него это может закончиться, он чувствует, что к нему относятся с пониманием, как к равному, дают ему надежду, указывают на «светлый путь». Даже то, что ты не мусульманин, не проблема, с тобой поговорят так, что ты добровольно примешь ислам. Известны случаи, когда те же нацболы в московских тюрьмах готовились стать мусульманами.

Немаловажную роль тут играет и национальный фактор. Вербовщики — представители северокавказских народов. А представители северокавказских народов в тюрьмах и колониях смотрятся очень выигрышно. В той же московской Бутырке в камерах, где смотрящими были кавказцы, не приветствовались наркотики, не гнали брагу, фактически под запретом были азартные игры. В камерах, где заправляли грузинские и славянские авторитеты, ситуация была противоположной.

Непьющие и не колющиеся героином, спортивные и подтянутые чеченцы и дагестанцы вызывают в тюрьме уважение у обычных арестантов. А если они еще и предложат некую универсальную идеологию — неофиты наверняка найдутся.

Вербовка бойцов в тюрьмах и создание экстремистских сетей — явление не новое. В тех же США в тюрьмах действует многотысячное праворадикальное «Арийское братство», ведут за решеткой пропагандистскую работу испанские баски, турецкие курды, и так далее.

Вполне возможно, что выявленный в поволжской колонии случай не единственный, и силовикам придется поставить работу на усиленный режим.

Комментирует Михаил Фролов, член общественной наблюдательной комиссии при Федеральной службе исполнения наказаний

Сообщается, что вербовка осужденных осуществлялась в молельной комнате колонии. Вероятно, речь идет о молельной комнате для мусульман. Они стали создаваться в последние годы в местах лишения свободы повсеместно вслед за православными храмами и вместе с молельными комнатами других религий — буддистских, иудаистских. Это актуально, так как количество мусульман среди граждан страны, отбывающих наказание, в процентном отношении от общего числа осужденных достаточно велико.

Еще когда обсуждался вопрос о создании комнат, возник логичный вопрос, не станут ли они рассадником ваххабитского учения. Ведь специализированные книги, поступающие туда, часто написаны на арабском, и определенно сказать, содержатся ли в них подобные идеи, не владеющему языком невозможно.

В этой ситуации важную роль играют сотрудники по безопасности и оперативной работе, которые есть в любом исправительном учреждении. Существуют лояльные администрации осужденные, которые информируют оперативников о микроклимате среди осужденных.

Предполагаю, что информация о террористических вербовщиках поступила в местное управление ФСБ, которое и занимается этими вопросами, и МВД от сотрудников колонии после получения ими сведений об организации или попытки организации вербовки. А дальше пошла работа по установлению всех причастных к данной деятельности людей, всех вовлеченных, уже освободившихся из учреждения, самих вербовщиков. Ведь для их установления необходимо было организовать соответствующее наблюдение. На это потребовалось время. Но клубок раскрутили и после установления всех причастных начались задержания.

Свою деятельность в колониях вербовщикам скрыть сложно. Там все на виду. И подозрительное поведение не остается незамеченным.

 

Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов