Не успели потушить пожар в «Москва-Сити» — сгорел рынок на Варшавском шоссе. Что следующее?

Антон ОРЕХ,

обозреватель радиостанции «Эхо Москвы», специально для «Особой буквы»

Античеловеческий фактор

Античеловеческий фактор
Нет, определенно рановато собрался на покой Сергей Шойгу. Куда там Московской областью управлять, когда такие дела творятся.
3 апреля 2012
Только за одни сутки тяжелого дня понедельника у нас упал самолет и получилось более 30 погибших, загорелся рынок на Варшавке и там погибли почти два десятка человек, — что стало самым смертоносным пожаром в столице за последние пять лет — и, наконец, загорелась башня «Восток» в «Москва-Сити». Пожар небоскреба в чем-то живо напомнил башни-близнецы. Но тут, слава богу, обошлось без обрушений и жертв.

Так сказать, сезон открыт. Не удивлюсь, если в ближайшее время опять будет что-то гореть, падать и так далее. Собственно мы живем в этой обстановке уже который год. Одни говорят, что при советской власти такого безобразия не было.

Впрочем, при советской власти про безобразия просто не говорили, и мы точно не знаем, сколько и каких там было аварий. Хотя известно, что и самолеты падали, и дома горели, а авария на комбинате «Маяк» в Челябинске по своим последствиям вполне сопоставима с Чернобылем.

Но правда состоит и в том, что то, что горит и падает сегодня, в массе своей было построено как раз тогда, во времена СССР. Лет тридцать назад все это было новым. Но годы прошли, и новое стало в буквальном смысле хорошо забытым старым.

Знаете, что мне понравилось в истории с обнаружением мешков с сокровищами Нарышкиных в Питере? Правильная реакция одного из городских чиновников, который сказал, что этот случай лишний раз доказывает, в каком плачевном состоянии находится коммунальное хозяйство — ведь выходит так, что этот особняк с 1917 года не знал ремонта! Никто не проверял его коммуникации и перекрытия. Так что казна может неожиданно пополниться новыми миллионами, если провести ремонт старинных особняков. И если в каждом находить столько серебра, то затраты на ЖКХ окупятся многократно.

Но клады есть не везде. А горят и рушатся, как правило, самые обычные объекты и механизмы. Впрочем, когда государство чуть ли не 40 процентов бюджета планирует потратить на танки и снаряды, когда через несколько лет нам окажется нечем платить пенсию, понятное дело, что на ремонт всех ветхих труб уже не хватит никаких денег.

Но мы и сами, конечно, помогаем стихии. Ведь и самолет под Тюменью погиб не старый, к тому же не пресловутого отечественного производства полувековой давности. И рынок загорелся вовсе не потому, что был «изношенным», а башня заполыхала и вовсе еще недостроенная.

И во всех трех случаях можно подозревать «человеческий фактор». Кто-то, возможно, сэкономил на антиобледенителе, кто-то поселил грузчиков-рабов как дрова в неприспособленном помещении, кто-то шаляй-валяй соблюдал технику безопасности на стройке, от чего, есть основания полагать, и горел «Восток».

Мы живем в обстановке, когда всем на все по большому счету наплевать. Наплевать на правила, наплевать на безопасность, на чувство ответственности. Вот на прибыль почти никогда не наплевать. Вспомните дикий пожар в «Хромой лошади». Там раздолбайство прекрасно сочеталось с «жаждой наживы». В результате — горы трупов. Таким образом, наш материальный мир на грани физического износа, а наш духовный мир уже износился до основания.

И не сочтите это за пафос. Ведь какая первая реакция на такие трагедии их непосредственных очевидцев? Правильно — они хватаются и начинают снимать на телефоны. Алчно, смачно. Хотя я понимаю, что, с другой стороны, эти документальные свидетельства потом помогают восстановить картину происшествия и мешают скрыть неприятные подробности.

Но когда десять человек стоят и снимают и только один пытается помочь терпящим беду — это же ненормально. И когда фотографии и видео с места падения самолета собирают рекордные просмотры в Интернете — это же очевидное проявление простого любопытства, но уж никак не сопереживания. Интересно же, как он горело. Любопытно же, что осталось после катастрофы от самолета. Вглядываются и стремятся увидеть руки-ноги на снегу.

В принципе человеческая природа, увы, предполагает нездоровый интерес к таким вещам. Но в нормальном обществе он компенсируется стремлением не допускать трагедий впредь. А мы уже настолько привыкли к катаклизмам, что перестали их воспринимать как беду.

Беда — это что-то редкое, исключительное. А когда за один день у тебя и самолет, и рынок, и башня, и такие дни бывают регулярно, то трагедия и катастрофа становятся нормой жизни. Опция сострадания отключается, а остается лишь животное любопытство. А раз простые граждане так реагируют, то и начальство реагирует аналогично. Ну да, взорвалось-упало-утонуло, ну что же поделаешь, бывает.

 

Материал подготовили: Антон Орех, Мария Пономарева