Кажется, что нет таких скандалов, в которые не успел бы вляпаться Василий Якеменко за свою карьеру. Здесь и секс с несовершеннолетними, причем с теми, кем он руководил, — с отдыхающими на «Селигере» юными «нашистками». Тут и обвинения в причастности к избиению журналиста Олега Кашина. Не забудем фанатское прошлое и связи с лицами, громившими райком КПРФ на Автозаводской.
Потом Ксения Собчак застала федерального чиновника, «живущего на одну зарплату», поедающим устриц в элитном московском ресторане. Ну и совсем недавно хакеры из движения Anonymous взломали почту Якеменко и выложили в открытый доступ его письма.
В большинстве из них он дает оценку разным предложениям от прокремлевских активистов по дискредитации лидеров протестного движения. Главное место отведено Алексею Навальному, против которого и направлено большинство акций и проектов «наших».
Из писем вырисовываются и некоторые личные проблемы главы Росмолодежи. Например, планы прикупить квартиру за миллион долларов и дорогую аппаратуру.
Эксперты считают переписку подлинной. А вот компетентные органы, видимо, думают иначе: никаких проверок, насколько известно, в отношении Якеменко не проводилось. Никто не объяснил, на какие такие средства Василий сибаритствовал в рублевском ресторане или приценивался к квартире.
Впрочем, в этом он совсем не одинок. Наши министры то и дело попадают на страницы прессы отнюдь не в связи с успехами на трудовом поприще. То Татьяну Голикову обвиняют в небескорыстном лоббировании «Арбидола», то у Елены Скрынник вдруг исчезает муж, на которого ранее она переписывала коммерческие компании, то сына вице-премьера, а ныне зампреда Госдумы Александра Жукова арестуют в Лондоне за драку. Впрочем, перечислять можно долго.
Но дело не в этом. Наверное, нет такой страны, чьи чиновники были бы безупречными. Однако, пожалуй, только в одной России — если мы говорим о государствах, называющих себя демократическими, — назначения чиновников на самые высокие должности абсолютно не зависят от их реноме.
Конечно, можно сказать, что у всякого высокопоставленного человека есть масса недоброжелателей, которые спят и видят, как бы его оклеветать. Это так. Но на Западе давно уже выработан механизм борьбы с лживыми измышлениями — суд. Ни одно слово, могущее повредить человеку в глазах общества, не остается безнаказанным. Или, наоборот, заявления в прессе, подтвержденные судом, становятся причиной отставок или даже арестов.
Безусловно, у нас тоже такое бывает. Тот же Якеменко выиграл суд у Марата Гельмана. Но разве российские министры в принципе могут проиграть в российском же суде?
Кроме суда есть еще и общественное мнение. В европейских странах чиновники, если уж попали в переплет, обычно не ждут никакого суда — достаточно того, что общество возмущено. Даже король испанский намедни вынужден был извиниться перед испанцами за охоту на слонов.
Еще одна любопытная особенность российской политики — перевод вопроса о распространении информации, порочащей честь и достоинство, из плоскости уголовной в сугубо гражданскую. Смотрите, как ведет себя все тот же Василий Якеменко. Казалось бы, что должен делать Следственный комитет после публикаций фотографий главного «нашиста» с несовершеннолетними девочками и их сообщений о неуставных отношениях с главой Росмолодежи? Правильно, провести проверку. Но, похоже, наши правоохранители газет не читают или делают это слишком избирательно. Да и на карьеру это никак не влияет. Тем более на якеменковскую.
Павел Салин, ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России
Отношение к репутации общественного деятеля — вопрос фундаментальных основ политической системы и вопрос, откуда бюрократия черпает легитимность.
На Западе существует иллюзия (реальная политическая система выстроена не так, как в теории), что чиновники черпают легитимность снизу, от населения. Но кроме того, там существует закономерность — институты порождают бюрократов, а не наоборот. И если чиновник себя скомпрометировал — он ставит под удар институт, который его делегировал, например, свою политическую партию. Поэтому он зачастую вынужден подать в отставку.
У нас ситуация противоположная. В России есть один человек — это Владимир Путин. И он формирует общественные институты. К примеру, не «Единая Россия» выдвинула Путина, а Путин создал «Единую Россию» и до определенного момента поддерживал ее легитимность. Вся политическая система, ее стабильность выстроены на высоком рейтинге одного человека. И он делится этим рейтингом со всеми — с чиновниками разных уровней, с назначаемыми губернаторами, с преемником на президентском посту, с «Общероссийским народным фронтом».
Поэтому у нас чиновник уходит в отставку, если ему только намекнут, что удар, нанесенный по нему, как-то компрометирует Путина. Бюрократы смотрят не на то, как компромат влияет на их собственную репутацию, а на то, как к этому относится Владимир Владимирович.
Денис Билунов, член политсовета движения «Солидарность»
Это визитная карточка путинской России — отсутствие каких-либо ценностей становится предметом своего рода бравады. Когда первое лицо государства позволяет говорить про подлодку «Курск» «Она утонула»… И есть еще множество примеров, которые все знают. Это особенности личности первого лица, которые усваиваются всей пирамидой чиновников.
С начала путинской эпохи начался процесс вымывания из властной вертикали людей, для которых какие-то ценности что-то значат. Они замещаются теми, кто не имеет никаких политических или жизненных принципов, кто не готов ради них идти на какие-либо жертвы и тем более уходить в отставку. Среди бюрократии путинского образца это не принято.
Это признак слабости, признак того, что человек подвержен каким-то странным предрассудкам. Если путинское правление затянется еще лет на десять, сама беспринципность системы может привести к системной катастрофе.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Владимир Титов, Александр Газов