Напомним, масштабные лесные пожары в Республике Тува начались в конце мая, и ко 2 июня ситуация осложнилась настолько, что потребовала увеличения контингента огнеборцев. Пожары бушевали в труднодоступной пересеченной местности. Именно наличие крутых склонов в местах горения леса, по словам властей, потребовало использования пожарного десанта.
Однако вскоре после того, как 6 июня 14 парашютисты Тувинской авиабазы охраны лесов от пожаров десантировались в район озера Кара-Холь Бай-Тайгинского района, низовой лесной пожар перерос в верховой — то есть в самую страшную, стремительно распространяющуюся форму. Восемь пожарных не успели выбежать из леса и погибли в огне.
У некоторых экспертов уже возникают вопросы относительно оправданности десантирования пожарных в пекло, когда пожар в любой момент может перейти в верховую форму и сжечь людей, не имеющих путей к отступлению.
По факту гибели десантников тувинским следственным управлением СКР возбуждено уголовное дело по частям 2 и 3 статьи 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»).
Владимир Улас, полковник запаса, депутат Государственной думы V созыва
По той информации, которая есть в официальной прессе, я нахожу только одно объяснение: район очень труднодоступный, добраться до него невозможно обычным пожарным, и десантников-парашютистов сбрасывали туда, чтобы они имели доступ к этому месту и быстро провели какую-то работу. Если это не так, то это вообще преступление откровенное.
Иногда бывает ситуация, когда есть в каком-то месте пожар и его нужно быстро и относительно легко, как кажется, локализовать. Но туда добраться на обычной технике нельзя — либо по времени не успеешь, либо нет дороги. Поэтому выбрасывают человека на парашюте, он спускается и приступает к соответствующей работе. Только такое может быть объяснение того факта, что использовали десантников. Это раз.
И второе. Чтобы погиб человек, это значит, что его надо сбросить прямо на огонь либо в такое место, которое окружено огнем. А это, еще раз повторю, преступление откровенное.
У меня как у человека военного в недалеком прошлом, кроме возмущения глубочайшего и непонимания, ничего данная ситуация не вызывает. Хотя, с другой стороны, это характеризует положение, которое в целом у нас складывается в стране. Безобразие, в общем, редкостное, и хотелось бы верить, что за это будут отвечать не «стрелочники», а те, кому это маразматическое решение пришло в голову.
Вся наша страна, к сожалению, живет в состоянии периодического пожара. Только СМИ официальные совершенно другую картину рисуют. Эти катастрофы, трагедии — локальное проявление ситуации. Становится очень грустно, обидно и тревожно за будущее детей собственных. Им жить в этой стране.
Анатолий Локоть, депутат Государственной думы
Я родом из Новосибирской области и долгое время дружил с людьми из авиаотряда, входившим в специальную федеральную службу. Это были профессионалы-пожарные — как правило, бывшие десантники. Они умели прыгать с парашютом, специально тренировались, поддерживали форму. При этом они были пожарные-профессионалы, умели и знали, как тушить пожар, были соответствующим образом оборудованы.
А потом было принято решение, и эта федеральная служба вместе с лесниками была ликвидирована полностью. Тушение лесных пожаров передали на уровень субъектов Федерации. У субъектов денег нет, у них свои проблемы, и они распустили эти авиаотряды. В результате таких профессионалов-пожарных у нас практически не осталось.
У них были самолеты, они дежурили, специально мониторили лесные массивы: как только где-то дымок появлялся, сразу принимали меры по тушению. Это была служба профессионалов, они не были военнослужащие, я подчеркиваю. Они когда-то служили срочную, у них была военная подготовка, набирали их после десанта, потому что им приходилось и прыгать с парашютом. Но после этого они проходили специальную подготовку, тренировались постоянно, поддерживали форму, проходили специальный допуск, совершали тренировочные прыжки с парашютом, то есть были профессионалы во всех отношениях. Их разогнали. Не существует теперь такой федеральной службы.
Поэтому прибегают сейчас то к услугам МЧС, то еще к кому-то.
Помню, Сергей Шойгу выступал два года назад, когда треть европейской территории России засохла и сгорела. Ему задали вопрос о пожарах: почему с ними не могут справиться? Он ответил, что тушить никто не умеет. То есть МЧС не умеет тушить лесные пожары, поскольку у них вся техника, оборудование и навыки на тушение населенных пунктов. А тушение лесных пожаров, тем более верховых, — это должна быть совершенно специальная техника, совершенно специальные навыки должны быть, и самолеты-амфибии Бе-200, вертолеты. А этих Бе-200 только четыре штуки на всю Российскую Федерацию. Но, извините, всю Россию четырьмя самолетами не потушишь.
Главное, разрушена профессиональная противопожарная служба — в этом причина. Не осталось таких профессионалов, которые способны, умеют это делать. Отсюда поднимают тушить лесные пожары даже местное население.
Еще момент: у нас есть Лесной и Водный кодексы. Надо просеку рубить, к примеру, а говорят: «Нельзя, это частный лес, он в аренде, частник не разрешает рубить». Также воду набирать надо, а нельзя: водоем частный.
Два года прошло с того лета сильнейших лесных пожаров — выводов никаких не сделано, не изменилось ничего. Профессионалов нет. Это вопросы к руководству страны, к первым лицам государства.
Материал подготовили: Роман Попков, Елена Николаева, Александр Газов