— Как внутри ФСИН оценивают итоги работы Александра Реймера, его команды? Были ли решены какие-то проблемы, насколько изменилось состояние дел во ФСИН, положение сотрудников и заключенных?
При Александре Реймере объявили о начале реформирования уголовно-исполнительной системы. Процесс вроде бы начался, но денег государство на реформу не дало, сказали искать на местах. То есть переделка колоний из их нынешнего состояния в нового типа, приведение в соответствие с европейскими стандартами, а дело это затратное, должно осуществляться, по сути, на средства, заработанные самими учреждениями, — пошив формы для вооруженных сил и МВД, рубка леса и так далее.
Но бизнес с колониями сотрудничает неохотно — слишком много ограничений с режимом, прокуратура постоянно находит нарушения, вынуждая сворачивать открытое вроде бы производство.
Проблема здесь на самом деле не в самом Александре Реймере, а в позиции руководства страны. Изменения нужны, но денег не хватает. Вот и ставится задача: работайте, реформируете, а деньги — ваша проблема.
С приходом нового руководителя ФСИН ситуация, кстати, не изменилась. Средств как не было, так и не будет.
При Реймере положение осужденных улучшилось. Сейчас многие сотрудники с негодованием говорят о том, что общество, руководство службы сконцентрировало усилия именно на заключенных, в то врем как личный состав испытывает «тяготы и лишения». Александр Реймер всячески подчеркивал, что заботиться нужно не только о тех, кто сидит, но и тех, кто охраняет. Однако о сотрудниках все же думали во вторую очередь.
Сам Реймер запомнился тем, что, придя на этот пост с должности главы ГУВД по Самарской области, перетащил во ФСИН многих своих бывших коллег, команду. Старую, конечно, вычистили, кроме заместителя директора службы Петрухина. Его уволить не удалось, ограничились отстранением от всех дел. Фактически человек просто на работу ходил.
— Что сами сотрудники ФСИН говорят о причинах отставки Реймера? С чем, на их взгляд, это связано?
Преобладающая версия — Александр Реймер является человеком Дмитрия Медведева, а сейчас, с приходом Владимира Путина, его меняют. Якобы свою роль здесь сыграл и Игорь Сечин.
— Чего ждут рядовые служащие ФСИН от нового руководства? Какие шаги будут, скорее всего, предприняты? Какова репутация у Геннадия Корниенко?
О новом главе службы всем известно очень мало. Знают лишь, что прежде он занимал пост главы фельдъегерской службы. Тогда у него в подчинении находилось около 3 тыс. человек. Теперь станет 300 тысяч. Вопрос: хватит ли опыта? Вообще же пока говорить об этом рано. Вот через полгода будет что-то ясно.
Часть заместителей Реймера — три-четыре человека — уже покинут свои посты. Еще в отношении такого же количества вопрос решается. Точно известно, что останется замдиректора Петрухин. Он, как человек, всю жизнь прослуживший в уголовно-исполнительной системе, разбирающийся во всех тонкостях, якобы должен помочь в дальнейшем проведении реформы.
А в том, что она будет продолжена, никто не сомневается. Вопрос лишь, в каком виде она пойдет дальше. Впрочем, денег Минфин на реформирование все равно не даст даже в минимально достаточном объеме.
— Некоторые высокопоставленные чины ФСИН попали в небезызвестный «список Магнитского». Теперь им грозят серьезные международные санкции. Как остальные сотрудники службы к этому относятся? Есть ли чувство злорадства или все прониклись корпоративной солидарностью, сочувствием?
Нет ни злорадства, ни сочувствия. Уголовно-исполнительная система вообще некий обособленный островок в системе государства, которого политическая жизнь касается крайне незначительно. Поэтому до нее подавляющему большинству сотрудников дела вообще нет. Многие и политическими события в стране не интересуются, если они не касаются их лично. Так что внесли ли кого-то за рубежом в некие «черные списки» или нет — вопрос для большинства абсолютно не важный.
— То и дело возникают скандалы, в центре которых оказывается ФСИН. Все помнят самые громкие дела, связанные со смертью Веры Трифоновой и Сергея Магнитского. Что нужно сделать, какие изменения уголовно-исполнительной системы провести, чтобы подобные случаи не повторялись?
Нужно понимать, что сотрудники ФСИН — адекватные, нормальные люди. Начальники колоний сами заинтересованы в том, чтобы у них было все в порядке, чтобы подопечные не поднимали бунт и вообще не волновались. Ведь в противном случае к ним придут прокуроры, у которых, кстати, тоже действует палочная система, им тоже нужно галки ставить о правонарушениях и преступлениях, совершенных сотрудниками УИС. Поэтому любая жалоба осужденного рассматривается пристально. Да и начальство в Москве в отличие от других силовых министерств среагирует оперативно — уволит без долгих разговоров.
В любом случае каждое ЧП — событие для УИС экстраординарное.
С учетом масштаба — общее количество исправительных учреждений, 300 тыс. сотрудников ФСИН и около 800 тыс. осужденных — случаев избиений крайне немного. От сотрудника, который намеренно пытается провоцировать осужденных, начальство колонии быстро избавляется.
Понятие «общественный контроль» — очень хорошее. Нужно только помнить о том, что уголовно-исполнительной системой, ее прозрачностью, либеральностью интересуются не только радеющие за права осужденных граждане, но и подельники преступников на воле, которые не преминут воспользоваться представившейся им возможностью, чтобы давить на администрации колоний, тюрем.
Вообще же для недопущения случаев, подобных смерти Сергея Магнитского, нужно менять всю систему в целом — и полицию, и суды, и так далее.
Материал подготовил Александр Газов