Михаил Ходорковский после смерти Василия Алексаняна написал: «Они отняли у него жизнь и отняли его у семьи… «Они» — те, кто назван им пофамильно. Но в нашей стране только Бог «им» судья». (ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ)
Василий Алексанян — юрист международного класса. Он успел окончить юрфак МГУ и школу права Гарвардского университета. В 1992—1994 годах работал в адвокатской конторе Cleary, Gottlieb, Steen & Hamilton (США), в 1995—1996-м руководил юридическим департаментом в британской группе компаний Sun Group. В декабре 1996 года он возглавил правовое управление ЮКОСа, а 1 апреля 2006-го был назначен его вице-президентом.
В статусе действующего вице-президента крупной нефтяной компании Василий Алексанян прожил менее недели — уже 6 апреля он был арестован. Алексаняна обвинили в хищении имущества и акций компании «Томскнефть» и Восточной нефтяной компании на общую сумму 8 млрд рублей.
В следственном изоляторе Василий Алексанян тяжело заболел. Еще на свободе он был ВИЧ-инфицирован (по свидетельству Михаила Ходорковского, виной тому была халатность медиков, переливших зараженную кровь пострадавшему в аварии Алексаняну). В стрессовых условиях тюрьмы ВИЧ перешел в стадию СПИДа. Арестованный топ-менеджер практически ослеп, заболел раком печени и лимфатической системы, кроме того, уже в стенах «Матросской тишины» (точнее, в тюремной больнице) заразился туберкулезом.
В феврале 2008 года суд пошел навстречу защите Алексаняна: его перевели в гражданскую клинику. Однако и в московской больнице №60 он оставался заключенным — возле его койки постоянно дежурили конвоиры, родных и близких к нему не пускали. Только 8 декабря того же года, после того как ЕСПЧ вынес вердикт о невозможности содержания тяжело больного человека под стражей, Мосгорсуд согласился освободить Алексаняна под залог в 50 млн рублей. Залог внесли, и 12 декабря Алексанян был освобожден из-под стражи.
«Когда городской суд принял это решение об освобождении под чудовищно большой залог — 50 млн рублей, — мы еще не знали, что ЕСПЧ признал арест Василия и продление срока содержания под стражей незаконным. А российская сторона, прокуратура в том числе, знала, поэтому суд и принял такое решение, — приводит Газета.Ru слова бывшего адвоката Алексаняна Елены Львовой. — Я тогда предлагала не вносить этот залог, а добиваться исполнения решения ЕСПЧ. Я говорила: «Вася, надо потерпеть». Но он отвечал, что каждый день на свободе ему дороже».
Тем временем Симоновский районный суд Москвы возобновил следствие по делу, хотя его следовало прекратить потому, что срок давности деяний, инкриминируемых Алексаняну, истек уже 1 декабря 2008 года. Однако дело было закрыто только 24 июня 2010 года. Василию Алексаняну оставалось жить немногим более года.
«Мы мало чем помогли Василию Алексаняну, кроме того, что он умер в кругу близких, — вспоминает Лев Пономарев в беседе с корреспондентом «Особой буквы». — Он оказался на свободе в том состоянии, что не мог выжить».
Реалии российской пенитенциарной системы — в особенности положение тяжелобольных заключенных — принципиально не изменились, констатирует правозащитник. По его словам, «случай с Алексаняном не стал поучительным». Наметилась своеобразная тенденция: с приходом нового начальника ситуация ненадолго меняется к лучшему, но в «пересменку», когда прежний начальник покинул пост, а новый еще не приступил к делам, происходит «обвал»: поступают сообщения о насилиях, пытках, заключенные вскрывают вены.
Пономарев поделился планами провести в конце октября конференцию, посвященную положению ВИЧ-инфицированных в местах лишения свободы. Однако это мероприятие рискует остаться «вещью в себе», поскольку, как признал Пономарев, власть не демонстрирует политическую волю, чтобы менять положение содержащихся под стражей.
Как ни дико это звучит, но Василию Алексаняну повезло. Остаток жизни он провел на свободе. В этом смысле судьба — точнее, российская пенитенциарная система — оказалась менее благосклонна к Сергею Магнитскому, умершему (а по некоторым сведениям — умерщвленному) в тюрьме, и к сотням менее знаменитых узников, которые умирают в тюрьмах и зонах или выходят на свободу глубокими инвалидами.
Недавно «Особая буква» писала о положении Владимира Акименкова, арестованного за так называемые массовые беспорядки на Болотной площади 6 мая. Молодой человек, и до ареста не отличавшийся завидным здоровьем, после нескольких месяцев за решеткой фактически стал инвалидом. Будучи освобожденным, он вряд ли сможет давить на потерпевших и свидетелей, уничтожать доказательства или хотя бы скрыться от следствия и суда. Если же он будет приговорен к лишению свободы, его содержание в тюрьме и зоне со стороны государства будет чем угодно — пыткой, медленным убийством, актом устрашения инакомыслящих, — но только не «исправлением».
Материал подготовили: Олег Савицкий, Александр Газов