То, что ежегодно Нобелевский комитет высасывает из пальца «престижное» решение, все знают. Но до какого-то момента вердикты оставались в рамках приличия. И если вы смеялись над какими-то «тетками в халатах» (награжденными не буду говорить, в каком году, чтобы не обижать этих порядочных женщин), то все равно такой выбор так или иначе можно было оценить по формуле «а почему бы и нет?». Но когда премию получил Обама, стало очевидно, что Нобелевский комитет занят чистой политикой.
Не просто политикой — премия, как ни крути, политическая, — а чистой политикой в вульгарной форме. «А давайте сегодня поддержим правозащитников Бирмы!» — «Давайте!» — «А Дарфур?» — «Нет, Дарфур пока рановато, еще не время, лучше Восточный Тимор». «Притеснения в Китае? Пора давать китайцу. Непорядок на Кубе? Поддержим местного диссидента. А вот Россию пока лучше не трогать, не злить». Как-то так это все выглядело, пока не наградили Обаму. Наградили только потому, что он негр.
Не говорите мне про то, что он обещал вывести войска из Ирака, закрыть Гуантанамо и еще что-то. Это же полная ерунда — награждать человека главной миротворческой премией не за реальные большие дела, а за нереальные большие обещания. И кстати! Как там Гуантанамо? Как там Ирак поживает?
Нет, Обама был в то время невероятно популярен, и популярен прежде всего из-за цвета кожи. Сбывались голливудские кинопророчества и столетние мечты, красивая история оживала на наших глазах, и Обама как таковой был неважен — главным был цвет его кожного покрова. Ему и самому было неловко. Но у него не хватило ума отказаться от награды. И каково после этого получать премию другим, действительно достойным людям?
Ну а теперь и говорить уже не о чем. Наградить Евросоюз — это значит, что дальше можно присуждать премии странам и континентам. Можно, в конце концов, наградить всех жителей Земли разом — ведь мы все стремимся к миру, разве не так?
Принять такое решение — значит побояться принять решение. В списке номинантов были достойные люди. Но в каких-то случаях нобелевцы, видимо, решили не дразнить гусей, как, скажем, со всеми российскими кандидатами или с Юлией Тимошенко (хотя я не считаю ее достойной этой премии). В каких-то случаях сработали другие соображения о целесообразности и компромиссности. Но когда награждают образование, состоящее из множества стран и сотен миллионов человек, складывается ощущение, что достойных просто не осталось и премию дают хоть кому-то, лишь бы не пропала.
Этим решением уж точно никого не обидишь. А базу можно подвести подо что угодно и плести всякую ерунду про 60-летний вклад в развитие мира и превращение Европы из континента войн в континент мира. Но реальная ситуация такова, что именно сейчас Евросоюз далек от образцового состояния. В нем как никогда нет единства. Как никогда сильны противоречия между богатыми странами и бедными. Мы видим, что не срабатывает принцип открытых дверей, когда в общий дом вселили чуть ли не всех желающих, не думая, что разный уровень развития приведет тому, что появятся «доноры» и «нахлебники». Мы видим, какая беда с единой валютой. Видим крах мультикультурализма.
И даже на ниве чистого миротворчества есть к чему придраться. Потому что НАТО, а стало быть и Евросоюз, с большой охотой участвовало во всех военных кампаниях нового века: Афганистан, Ирак, Ливия. И готово поучаствовать и в Сирии, и в Иране, если доведется. И ни одна из уже начатых войн не достигла провозглашенных благих целей. Где у нас демократия — в Афгане, в Ираке, в Ливии?
В общем, решение наградить Евросоюз премией мира — глупое, карикатурное, дискредитирующее саму ее идею. И что самое печальное — впредь к ней уже трудно будет относиться всерьез.
Материал подготовили: Антон Орех, Мария Пономарева