Многие сочувствующие оппозиционному движению, но при этом разделяющие национальные лозунги граждане в конце 2010 года, после Манежки, внезапно «прозрели»: вот она, мол, подлинная русская пассионарность, вот в чем проявилась — в национальной самообороне. Вот где, оказывается, будущее, надежда на изменение опостылевшей реальности.
«Прозреть» и воодушевиться было от чего: на фоне малочисленных, вызывающих уныние оппозиционных акций молодая ярость Манежки казалась предвестником больших перемен. Возникло даже ощущение, что и политический режим у нас сменится через уличную реализацию национальных лозунгов.
Но никаких перемен не наступило, футбольно-фанатская консорция, добившись посадки группы Аслана Черкесова, мало-помалу угомонилась, попытки ультраправых политиков сделать из Манежной площади собственную «Стратегию-31» с регулярными выходами и регулярным же «винтиловом» ни к чему не привели.
А потом были сентябрьская рокировка, чуровские выборы, и на площадях Москвы загудела совершенно иная толпа. И все очарованно наблюдали уже за этой толпой и сами становились ее частью, и Манежка со всеми сопутствовавшими ей событиями казалась каким-то мороком, чем-то мимолетным и ушедшим.
И вот, по истечении «белоленточного» года, который тоже ни к каким позитивным переменам не привел, все опять возвращается на круги своя. Опять «косовское солнце» взошло над страной, ожили боги (или демоны, кому как нравится), национализма, опять стали интересны «джентльмены с Кавказа» и их выходки. Если бы, не дай бог, в драке погиб еще один фанатский боец, а его убийц не задержали бы на месте — была бы еще одна Манежка, но сопровождаемая вздохами наблюдателей: «Вот это парни, вот они не слили бы протест, не то что проклятые либерасты!»
И дело Расула Мирзаева, конечно, наряду с пальбой из травматов, резней в троллейбусах истроительством мечетей — часть этой новой-старой истории. Нет, понятно, что фактологически не часть. Но в обывательском сознании Маймонид и Мирзаев стоят в одном ряду.
Конечно же, есть люди, которые понимают, что Мирзаева неправильно приговаривать «к пятнахе» за предумышленное убийство, а студент Агафонов сам вел себя с гонором, по-хамски, «очень не по-русски». Есть люди, которые осознают, что выходить на улицу с требованием наказать убийц Егора Свиридова — нормально, а требовать расправы над тем же Расулом Мирзаевым — глупо и недостойно. Но таких людей немного.
Еще меньше тех, кто понимает, что только борьба с авторитаризмом есть эффективный способ защитить европейский облик Москвы и России. Что Москва, заполненная агрессивными и безграмотными гопниками, а также новоиспеченными «гражданами России» — это комфортный, удобный для Кремля город. Что стране необходима борьба с причинами, а не следствием, европейская революция, а не идиотизм традиционной русской националистической политики, с ее хоругвеносцами и ряжеными язычниками, антисемитами и агентами Центра «Э», Тесаком и «Русским образом».
Власть, кстати, вполне понимает свои риски и выгоды. Превратить столицу РФ в восточный город, в Бейрут, наполненный межнациональной и межконфессиональной неприязнью, и продолжать безопасно наблюдать из своего замка, как пассионарные энергии аннигилируют друг друга.
По крайней мере никакого особенного «заговора молчания» вокруг связанных с южанами криминальных событий в лояльных властям СМИ не существует. «Теряем ли мы Москву?! Становится ли Москва чужой нам?!» — кричит «Русская служба новостей» и устраивает телефонное голосование. «Да, теряем», — отвечает большинство радиослушателей, не думая над тем, что она, Москва, и так им, к сожалению, не принадлежала, и причем вовсе не по вине Кавказа.
Материал подготовили: Аглая Большакова, Александр Газов