В «Твиттере» новость о будущем фильме про Ахмата Кадырова перепечатывается без комментариев: мол, и так все ясно, совсем с ума сошли, поэтизируя житие бывшего муфтия Ичкерии и лидера сепаратистов. Хотя с художественной точки зрения судьба убитого президента — достойный сюжет для кинематографистов.
Но беда в том, что даже при нынешней ситуации, когда Чечня один из самых лояльных власти регионов, а ее президент Рамзан Кадыров — более путинец, чем кто бы то ни было, точки в отношениях русский — чеченец не расставлены. Не расставлены даже не потому, что жертвы двух чеченский войн не забыты, а потому что есть живые жертвы нерешенных проблем. Это в первую очередь Сергей Аракчеев, дело которого — наглядный отрицательный пример желания центральной власти не обострять отношения с республикой и ее нынешним главой.
Именно такие громкие дела, как Аракчеева или того же Буданова, — главное препятствие для перевода войны в Чечне из разряда современных событий в исторические.
Однако даже самые отъявленные националисты, кричащие «Хватит кормить Кавказ!», понимают: коль скоро мысль об отделении Чеченской Республики от РФ для граждан совершенно неприемлема, надо жить, и жить вместе. Ясно, что убитые и с той, и с другой стороны еще долго будут стоять между народами единой страны. Однако ведь горечь при воспоминании о Великой Отечественной не мешает нам ездить в Берлин и Мюнхен, ходить на «Рамштайн» или смотреть фильмы Вима Вендерса.
Тем более что последние теракты и межнациональные конфликты связаны не с Чечней, а с Дагестаном. Егора Свиридова убили не чеченцы, за взрывами в Домодедово тоже стояли не они, и многострадальный Мирзаев не чеченец.
Но вряд ли среднестатистический россиянин, бурчащий на кухне «Все зло — от Кавказа», знает, как зовут глав республик СКФО. А вот Рамзан Кадыров известен всем. Он лично, а не Чечня в целом — основной раздражитель для русских. С его деньгами, которые «дает Аллах», предложениями о многоженстве, спортивными штанами в Кремле, преклонением перед Владимиром Путиным и так далее.
Конечно, раны притупились. Зайдите в московское метро и услышите, что столичных жителей больше бесят наводнившие Москву азиаты, а отнюдь не чеченцы. И тут срабатывает элементарная психология: человек предпочитает думать о делах насущных, а не давних, коими в XXI век становится все, что было больше года назад.
Здесь искусство, пусть и массовое, в виде телесериалов и боевиков, играет не последнюю роль. Обратите внимание: в многочисленных детективах действие уже не происходит в Чечне, хотя бандитов, конечно, зовут Ваха или Иса. Меж тем еще несколько лет назад страна смотрела балабановскую «Войну» или «Живого», где четко названы и враги, и место действия: чеченцы и Чечня.
Любопытно, что в современной литературе чеченская война отражена лишь в знаменитой повести Владимира Маканина «Кавказский пленный», рассказах Захара Прилепина да прохановском «Чеченском блюзе», написанном в далеком 1996-м. Бабские детективы, где героиню крадут и прячут рядом с Грозным, не в счет.
Так что голословное отрицание самой идеи фильма об Ахмате Кадырове — это отрицание возможности сосуществования Чечни в одном социально-политическом пространстве с Россией.
Другое дело, что необходимы очень талантливые режиссер и сценарист, которые смогут показать, почему все же муфтий Ичкерии осознал неразделимость Чечни и России. Это кино должно быть так убедительно, чтобы не осталось места для вопроса: надо ли жить вместе? А ставился другой: как жить вместе?
Комментирует Сергей Шаргунов, писатель
Затрагиваемая тема является очень сложной, трагической. События на Северном Кавказе не затухают в душах наших граждан. Даже когда порой кажется, что огонь уходит. Войне в этом регионе не видно ни конца ни края. Сейчас идет очевидное нарастание межнационального напряжения. Понятно, что и данный фильм разделит общество. Не только националисты, но и обычные русские обыватели будут воспринимать его отрицательно.
Мы помним политику еще царской России, когда знаменитый Шамиль — наш враг и предводитель врагов — оказался нашим же союзником. Это оказалось решением вопроса. Проблема замирения Чечни и сегодня является сложной, не поддающейся сиюминутным, листовочным оценкам.
Ахмад Кадыров, воспринявший в 1994 году вхождение российских войск в республику как оккупацию, в дальнейшем увидел, что в рамках так называемой независимости его земля скатывается к терроризму и бандитизму. Хотя бандитским образованием она, конечно, была уже с 1991 года, реальная «хаотизация» произошла после соглашений в Хасавюрте. И Ахмад Кадыров все-таки пошел навстречу России. Данный поступок нужно оценивать. Он был очень важен. Можно даже сказать, имела место неоценимая услуга: переход верховного муфтия Чечни на сторону России. Другое дело, возникают вопросы, кто будет играть его сподвижников начала 90-х годов: Дудаева, Басаева и других. Увидим ли мы яркие и безумные эпизоды с их участием, и как они будут показаны на экране.
Есть здесь и политический аспект. Те люди, которые убивали тогда российских солдат и не только их, оказались впоследствии легитимизированы, стали частью политической элиты Чечни. Если закрыть на их прошлые дела глаза, нужно немедленно амнистировать российских военнослужащих, которых обвиняют в будто бы совершенных ими военных преступлениях. В первую очередь я имею в виду Сергея Аракчеева и некоторых других военнослужащих.
Дело Аракчеева очень туманное, сам он выставлен крайним. Если снимается художественный фильм о Кадырове-старшем, почему Аракчеев сидит в тюрьме? Это вызывает чувство несправедливости. История знает случаи таких вынужденных, отчасти циничных действий, когда перешагивают через кровь, мирятся с врагами, чтобы не лилась кровь новая. Но тогда происходить это должно на равных. И в этом смысле те русские, которые были в той страшной заварухе, не должны чувствовать себя пораженными, ощущать дискриминацию.
В новейшей истории нашей страны никакие акценты еще не расставлены. Касается это многих событий. Если бы кинокартина была не заказной, посмотреть ее было бы интересно. Попытка же создать некую благостную картинку по сути на крови будет опасной. Такой шаг, повторюсь, не вызовет мира в обществе. Ощущение фальши, недоговоренности или прямой неправды, если они будут иметь место, вызовет раздражение у огромного количества людей. Не только русских, но, я думаю, и чеченцев.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Александр Газов