Статья 82 Уголовного кодекса России гласит:
«Осужденным беременной женщине, женщине, имеющей ребенка в возрасте до четырнадцати лет, мужчине, имеющему ребенка в возрасте до четырнадцати лет и являющемуся единственным родителем, кроме осужденных к ограничению свободы, к лишению свободы за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста, к лишению свободы на срок свыше пяти лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности, суд может отсрочить реальное отбывание наказания до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста».
В статье отмечается, что осужденный лишается права на отсрочку, если он не исполняет обязанностей по воспитанию ребенка или отказался от него. После достижения ребенком 14 лет суд может смягчить наказание или вообще освободить осужденного.
На бумаге это выглядит очень гуманно. Даже чрезмерно гуманно, скажут сторонники твердой руки. Но тут надо обратить внимание на ключевое слово: «суд может». То есть при наличии всех объективных условий для отсрочки отбывания наказания суд может проявить снисходительность, а может продемонстрировать предельную жесткость.
Как показывает статистика, эта норма применяется в России весьма произвольно.
В августе 2010 года большой общественный резонанс произвел приговор Анне Шавенковой, сбившей на машине двух сестер. В результате одна из пострадавших Елена Пяткова скончалась, а Юлия Пяткова стала инвалидом. Очевидцы и камера видеонаблюдения свидетельствуют, что Шавенкова не спешила подойти к сбитым женщинам, увлеченно исследуя повреждения собственного авто. Скорую помощь вызвали прохожие. Лихачку приговорили к трем годам лишения свободы с отсрочкой приговора до марта 2014 года, когда ребенку Шавенковой исполнится 14 лет. Многие связали мягкость суда с тем фактом, что осужденная является дочерью председателя иркутского облизбиркома Людмилы Шавенковой.
Достаточно гуманно обошелся суд и с сотрудницей Волгоградской областной прокуратуры Еленой Ивановой. 20 июня 2009 года она на автомобиле Opel Corsa сбила шестилетнего Сашу Колокольцева. Ребенок погиб на месте. В августе 2011 года суд Центрального района Волгограда приговорил ее к двум с половиной годам лишения свободы с отсрочкой на пять лет — до момента достижения ее дочерью 14 лет. Позже городской суд смягчил приговор, заменив исправительную колонию на колонию-поселение. Отсрочка осталась в силе.
Меньше повезло Екатерине Заул, также виновной в ДТП со смертельный исходом (по ее вине погибли пять человек, в том числе семилетний ребенок). Суд приговорил ее к восьми годам лишения свободы и не дал отсрочки, несмотря на наличие малолетнего ребенка. Московский областной суд отклонил кассационную жалобу осужденной.
В суровом Челябинске суд проявил мягкость в отношении женщины — лидера местной сети наркоторговцев. Ей назначили семь лет по гламурной статье 228, но дали отсрочку на 14 лет для воспитания юной смены.
32-летней жительнице уральского города Ревда тоже повезло. Ей довелось в ходе ссоры зарезать собственного отца. Точнее, она ткнула его ножом в живот, отчего отец обвиняемой скончался спустя долгое время от развившегося перитонита. Учитывая отсутствие судимости, деятельное раскаяние и явку с повинной, суд назначил ей три года лишения свободы — опять-таки с отсрочкой до того момента, когда ребенку исполнится 14 лет.
Суд проявил снисхождение и к некоей жительнице Подмосковья Елене, которая на пару с мужем кастрировала соседа-педофила, надругавшегося над их дочерью. Несмотря на то что саму операцию производила она, а супруг только держал извращенца, именно муж поехал отбывать срок в четыре с половиной года. Елена приговорена к четырем годам и двум месяцам лишения свободы — с отсрочкой.
И, наконец, именно в тот день, когда Березниковский суд отказал в ходатайстве Марии Алехиной, Ленинский райсуд Ставрополя вынес приговор бывшему военному бухгалтеру Ирине Грибашовой. За хищение 18 млн рублей суд назначил ей пять с половиной лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Однако суд отсрочил исполнение наказания до достижения сыном Грибашовой 14-летнего возраста, сообщает Фонтанка.Ru.
Прокомментировать столь избирательный подход российских судов мы предложили адвокату Сергею Беляку.
«Любое решение суда основывается на законе и правосознании судьи — раньше его называли «социалистическим правосознанием», — сказал наш эксперт. — Правосознание — это опыт, навыки, знания, то есть все, что накоплено судьей как человеком за время существования на этой земле грешной. И если все признаки совпадают (в данном случае — приговор на срок не более пяти лет, малолетний ребенок), судья решает исходя из своего правосознания, из общественного мнения. Имеют значение взгляды самого судьи на ту или иную ситуацию исходя из собственного опыта. Если судья посчитал, что она недостойна этого, — это в полной мере на совести судьи».
По наблюдениям самого Беляка, эту статью чаще всего применяют по делам о неумышленных преступлениях: «Это в первую очередь дела, связанные с ДТП, или медицинские работники что-то не то влили в организм или оставили в брюшной полости у оперируемого перчатки или ножницы. А в данном случае мы имеем дело с хулиганством — умышленным преступлением».
Адвокат полагает, что именно резонансный характер дела помешал судье принять решение, которое изменило бы ранее вынесенный приговор. «Судья, основываясь на «правосознании» в кавычках, решил, что он слишком мелкий человечишка для решения государевых задач по такому делу».
Наш собеседник заметил, что целесообразно было бы добиваться отсрочки во время рассмотрения дела в московских судах — в частности, на кассационном слушании в Мосгорсуде.
Материал подготовили: Владислав Полянский, Александр Газов