Те, кто в России принимают решения в сфере образования или пишут об этом, сильно старше 30 лет — их воспоминания о собственной учебе не имеют к современной школе никакого отношения. Замученные же школьниками, реформами, ЕГЭ, бумагами и полной финансовой зависимостью от директоров и завучей преподаватели правду говорят редко и далеко не всем.
А истина проста: реформа образования привела к тому, что вместо преподавания у детей — зубрежка и натаскивание, вместо любимых предметов — обязательные курсы, вместо учителей-воспитателей — педагоги, которым нужно отчитаться за план. К школе ученики относятся как к необходимому злу в лучшем случае, в худшем — ненавидят.
Естественно, что родители все это прекрасно знают, а вот патриарх и чиновники из Министерства образования, видимо, нет.
В противном случае курс «Основы православной культуры», собственно, как и другие из этого списка, никогда бы не ввели в Москве. В остальной России — возможно, да. Потому что в провинциях еще остались редкие очаги нормального среднего образования. В столице же их почти нет.
И в этом, кстати, виновато не только Министерство образования и его реформы, но и власть со своей убогой миграционной политикой, а точнее, ее отсутствием. В ЦАО столицы национальный состав школьников более или менее ровный, а за описание того, что творится в спальных районах, можно попасть под суд по статье «Экстремизм». Вот, например, любопытная заметка по данному вопросу.
Проблема в том, что национальный состав московский школ практически не изучается — еще бы, ведь самим предметом исследования можно нарваться на упреки в нетолерантности. В октябре 2011 года на круглом столе, проведенном специалистами Российского государственного социального университета совместно с АНО «Образование и консалтинг» на тему «Московская молодежь: межкультурный диалог», были оглашены результаты исследования межнациональных отношений среди учащихся московских школ.
Организаторы исследования пытались выяснить не соотношение русских и представителей иных национальностей, а понять, как распределяется соотношение национальностей среди нерусских учеников. Результаты были такими: в столичных школах на тот момент учились примерно 22 процента армян, 18,5 процента евреев, 16 — чеченцев. Татар и украинцев по 14 процентов, дагестанцев — 7, молдаван — 5. В опросе участие приняли русские, татары, тувинцы, дагестанцы, белорусы, армяне, украинцы, удмурты, буряты, мордвины, калмыки, осетины, ингуши, адыгейцы, евреи, грузины. Из них 85 процентов москвичи, а 15 процентов родились в других регионах.
Учителя начальных классов жалуются, что более чем половине первоклассников того же Бирюлева русский язык нужно преподавать как иностранный. «Но почему же тогда курс ислама выбрали так мало родителей?» — спросит дотошный читатель.
Во-первых, потому что родители-мигранты для своих детей хотят полной адаптации в России, поэтому предпочтут «Основы светской этики». Во-вторых, потому что основам своей религии мусульмане учат детей с самого раннего детства и не нуждаются в специалистах.
То же, кстати, относится и к православным родителям. Зайдите в любые воскресные школы — по выходным там полно детей. При храме Преображения Господня в Тушине, например, в воскресную школу попасть непросто: количество желающих учиться там велико. Понятно, что семьи, чьи дети туда ходят, также выберут не «Основы православной культуры». А в провинции воскресных школ не так уж и много, поэтому, конечно, верующие надеются на курс ОПК.
Восьмипроцентная разница между остальной Россией и столицей при выборе ОПК может объясняться и еще одной вещью — тотальным недоверием родителей мегаполиса к школе. А как иначе: большинство из них давали взятки, чтобы пропихнуть ребенка в хорошую школу, собирали и собирают бешеные деньги на подарки учителям. В общем, они осознают, во сколько обходится хороший аттестат. В провинции жизнь прозрачнее — там нет такого выбора средних учебных заведений, учитель не позволяет себе щеголять в бриллиантах, подаренных мамами и папами.
Поэтому взрослые и записывают детей на понравившиеся курсы, тогда как в Москве знают: школа может научить, а вот заставить полюбить вряд ли. А верующие православные такого своим детям не хотят. Так же как и мусульмане, и иудеи, и буддисты…
Комментирует Любовь Духанина, заместитель председателя комиссии Общественной палаты по образованию и науке, президент образовательного холдинга «Наследник»
Модуль, о котором идет речь, предусмотрен программой 4-го класса школы. Дети в этом возрасте не могут сделать осознанный выбор того, что им больше по душе и нужнее. Выбирают исходя из мелодичности названия. Поэтому решение, какой именно из модулей более предпочтителен, принимают за них родители.
В подавляющем большинстве своем наши граждане считают школу светским учреждением, а преподавание же основ буддизма, иудаизма, православия — насаждением религии. Поэтому родители выбирают очевидные культурологические модули — светскую этику и основы мировых религий в целом, стремясь к гармоничному развитию своих детей. Взрослые считают, что, если у ребенка возникнет соответствующая необходимость, основы православия он сможет изучить и в воскресной школе.
Четко ориентированные на одну религию курсы сами по себе в большей степени именно культурологические. Да и ведут их светские, школьные учителя, пусть и прошедшие специальную и, конечно, необходимую подготовку. На мой взгляд, очень неплохую. Нужно понимать, что речь здесь не идет о каком-то священнослужителе, который приходит из церкви, дацана, мечети или синагоги и начинает общаться с 10—11-летними ребятами.
Москва очень хорошо обеспечена соответствующими учебниками. Причем касается это всех предлагаемых модулей, религий на выбор. Да и никаких других ограничений или административных барьеров, которые могли бы помешать свободному выбору родителей учеников, нет.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Александр Газов