История — это наше все, это единственная наша настоящая любовь и единственная настоящая ненависть

Роман ПОПКОВ,

обозреватель «Особой буквы»

Хронически больны хроникой

Хронически больны хроникой
Наше прошлое — никакое не прошлое. Мы живем с ним бок о бок до сих пор, увлеченно толкуем его, расшифровываем, вдохновляемся им. В этом смысле Ленин, Сталин и Николай II — такие же субъекты актуальной политики, как Навальный, Удальцов и Путин.
14 февраля 2013
«Иваны, не помнящие родства» — эта горькая пословица-упрек вроде как русскими придумана как укор самим себе, но она дьявольски несправедлива. Иваны, читающие хоть какие-то книги, способные хоть к какому-то анализу, все отлично помнят. То есть мы можем не помнить, точнее, не знать своих прадедушек и прабабушек, но вот в музу Клио мы все влюблены, и она дарует нам массу чарующих сюжетов.

В «Живом Журнале» текст увлекательнейший появился авторства блогера Фунта «Россия, которую мы не потеряли». Для тех, кому лень заходить по ссылке, вкратце обозначу главную мысль: в достижениях советского периода (градостроительство, космос, победа в войне и так далее) нет ничего собственно советского, обусловленного существованием коммунистического режима. Если бы царская Россия избежала революции и оказалась в числе победителей Первой мировой, то все равно бы она была развитой страной XX века: с Олимпийскими играми, мегагородами, метрополитеном и всем тем, что «советские патриоты» записывают в актив СССР. И все было бы даже лучше, так как не было бы ГУЛАГа и прочего скотства, а было бы компетентное госуправление и встроенность в европейскую цивилизацию. Это я сильно вкратце, повторю, там еще много всего интересного, так что зайдите по ссылке.

Этот текст является ответом блогера Фунта на какой-то еще текст другого блогера про то, что «русский — значит на 50 процентов советский». И масса народу эти тексты перепостила и расшарила. Есть и восторги, и недоумение, и протесты.

Некоторые аннотации к популярным литературным произведениям. Первая: «Легендарный крейсер «Варяг» не погиб в первый день Русско-японской войны. Андреевский флаг не был спущен в кровавом аду Цусимы. Русские моряки избежали позорного разгрома, а Порт-Артур не сдался врагу. Но мало одержать победу на суше и сбросить «самураев» в море — нужно выиграть еще и генеральное сражение флотов, устроив японцам АнтиЦУСИМУ» (Глеб Дойников, «Антицусима»). Вторая: «Пришельцы из будущего в пекле 1920 года! Военно-историческая фантастика высшей пробы! Оказавшись в теле колчаковского офицера, наш современник перевел стрелку времени, и бронепоезд русской истории свернул с «запасного пути» на Транссибирскую магистраль, подарив белым шанс на победу в Гражданской войне. Теперь все в руках генерала Каппеля: если его армия устоит, а сам он не погибнет от пневмонии — не будет ни трагедии Великого Сибирского ледяного похода, ни агонии Белого дела, ни падения России» (Герман Романов, «Спасти Каппеля!»). Третья: «У Великой России только два друга — армия и флот!» А еще: «попаданец» из будущего, завладевший сознанием великого князя Александра Александровича задолго до того как, став императором Александром III, тот изречет свой знаменитый афоризм. Каково 35-летнему десантнику, ветерану чеченской войны, в теле августейшего подростка? Как уберечь будущего царя-миротворца от англо-французских шпионов и преуспеть в «игре на мировой шахматной доске», проведя его в ферзи?» (Михаил Ланцов, «Десантник на престоле»).

Не спорю, тексты, правда, классные, читаются на одном дыхании. Но штука в том, что практически все тексты на такую тематику читаются на одном дыхании и вызывают яркие эмоции.

Наше прошлое — никакое не прошлое, конечно же. Мы живем с ним бок о бок до сих пор, увлеченно толкуем его, расшифровываем, вдохновляемся им. В этом смысле Ленин, Сталин и Николай II — такие же субъекты актуальной русской политики, как Навальный, Удальцов, Путин и прочие. А отношение к сталинской модели индустриализации или к столыпинской реформе для русского интеллектуала такая же важная штука, как отношение к «закону Димы Яковлева» или введению виз со странами Средней Азии.

Параллельно с «Маршем против подлецов», с арестами и судами по «болотному делу» и другими событиями из сферы текущей политики и общественной жизни длятся, тлеют конфликты между коммунистами и «царистами», «демократами» (в «олдовом», доельцинском, смысле слова) и сталинистами, апологетами абсолютистского «Третьего Рима» и нацдемами, кричащими о Новгородской республике. И бог знает, кто с кем еще ведет тяжелейшую идеологическую войну, вплоть до православных и неоязычников.

Ни один внутригражданский конфликт последних 100 лет нами не забыт, а те конфликты, которым поболее 100 лет, благополучно извлечены на свет, реконструированы и актуализированы.

Наше прошлое — это наше все, это единственная наша настоящая любовь и единственная настоящая ненависть. Практически любой прочитавший хоть какие-то умные книги гражданин имеет свое личное представление и о русском золотом веке, и о русской Кали-юге. Для одних золотой век — сталинский СССР, для других — постсталинский, но догорбачевский. Для третьих — горбачевский, с 1985-го по 1991-й. А для четвертых золотой век — Российская империя, для пятых — допетровская Русь, для шестых — домонгольская, для седьмых — дохристианская. И много-много еще есть вариантов. А вариантов для «темных веков» еще больше.

Мы без конца применяем к истории сослагательное наклонение, выстраиваем миры, в которых Российская империя триумфально участвует в Версальской мирной конференции и водружает крест над Константинополем. И думаем: а возможен ли был бы Гитлер в такой вселенной и какой была бы Вторая мировая? В других наших мирах советские танки, не остановившись на Эльбе в 1945-м, рвутся дальше, к Ла-Маншу. Или вместо валенка-Горбачева генсеком становится невесть откуда взявшийся просвещенный и волевой дядька и ведет СССР по триумфальному китайскому пути. И куча таких миров сияет.

Понятно, что жанр альтернативной истории— любимая во всем мире штука. Американцы тоже вот часто «переигрывают» свою Гражданскую войну и рисуют мир победившей Конфедерации. Или нацисты у них побеждают, или Советская армия высаживается в Сиэтле. Но это все же иное, это щекотание усталых нервов. Для нас это не просто развлекалово, мы серьезно относимся к нашим неслучившимся мирам.

Побродите по книжным магазинам, посмотрите полки с отечественной фантастической литературой. Куча книг про так называемых попаданцев: главный герой бухается в прошлое, действует в этом прошлом, становится субъектом отечественной истории. Еще больше книг по той же альтернативной истории. На обложках — воины в скафандрах с романовскими черными орлами или советские бомбардировщики, разносящие в прах американские авианосцы в несостоявшейся Третьей мировой. Люди упиваются этим не просто как развлекательной литературой. Люди залечивают раны. Люди бегут от скучной современности. Бегут в прошлое.

Наш взгляд в будущее — он тоже специфичен. Без безупречно правильных трактовок прошлого и сравнивания настоящего с чем-то из прошлого мы не можем смотреть вперед. «Если уж и заниматься построением и осмыслением русской идентичности — надо смотреть на 100 лет назад. Русский 2013 года ведет образ жизни, гораздо больше похожий на образ жизни русского 1913 года, чем 1963-го», — это вот типичнейшая вещь из того же блогера Фунта.

Речь я веду, понятное дело, не о даунах, считающих, что Ленин был президентом, а Столыпин — большевиком (некоторые убеждены, что раз «столыпинский вагон» значит ГУЛАГ, Столыпин — большевик). Об интеллектуальном классе, который и есть нация, я веду речь.

И робеет интеллектуальный класс смотреть в будущее, начисто забыв о прошлом. Робеет фантазировать, не примеряя нас к какому-либо году из истории, не беря в качестве модели какую-то эпоху. А нет бы пофантазировать, представить Россию как некую чудную молодую республику — просто республику, родину-дочь, без слова «русская» или «российская», со столицей где-то на Дальнем Востоке. Это к примеру. И забыть навсегда всю эту грызню между ленинистами и «царистами», сталинцами и власовцами.

Единственный, кто обладал в недавнем прошлом смелостью в рисовании проектов с нуля, широкими росчерками, без боли от потерянных и непотерянных Россий, — это Лимонов. Но и он сейчас отвлекся на какую-то суетную ерунду.

Петровского не хватает нам забвения прошлого. Радикализма Петра I в обнулении, в смелости начать историю нации с начала…

Вот видите, опять историческая аналогия. Не удержался.

 

Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов