Можно смело прогнозировать, что главным вопросом 2 марта станет такой: на чью акцию выйдет больше народа. Несмотря на то что оппозиционеры заранее уверены: на марш «В защиту детей» сгонят бюджетников, — все равно пытаются выиграть соревнование по числу пришедших.
В спорте это называется играть на половине соперника, где вероятность проигрыша очень велика. Тем более обидно, что лидеры оппозиции охотно соглашаются на эти явно навязанные правила игры. «ГУВД сообщает, что на акции присутствует 12 тысяч, но нас 50 тысяч. Нас же уже 100 тысяч», — типичные записи в «Твиттере» или речи с трибуны. Понятно, что количество участников очень важно для организаторов, но это вопрос скорее психологии, а не реальных последствий мероприятия.
Можно прийти с одиночного пикета у СКР и по комментариям в «Фейсбуке» понять, что о слепнущем в камере Акименкове благодаря твоим лично действиям вспомнило 100 человек, а можно прогуляться до проспекта Сахарова в компании с 50 тыс. людей просто для того, чтобы «зачекиниться» на очередном митинге.
«Ледяное стояние» у Соловецкого камня было признано неудачной акцией — на нее, мол, собралось не более 10 тыс. граждан. И тут же «разгневанные горожане» удрученно написали в социальных сетях: «Протест пошел на спад»… Но мероприятия было несогласованным, люди шли на свой страх и риск, поэтому даже 10 тыс. человек в этих условиях — серьезный результат. Все это похоже на полное непонимание разницы между качеством и количеством.
Протест пошел вглубь. Бастуют студенты, выходят на улицу музейные работники. Эти локальные акции важны отнюдь не потому, что в них было задействовано сколько-то людей. Совсем нет. Они важны потому, что являются свидетельством готовности россиян отстаивать свои права на улице.
Кремлевские СМИ, рассказывая об оппозиции, всегда педалируют именно количественный показатель, так зачем же идти у них на поводу? Тем более что организаторы провластных акций сами попались на свою удочку — им, бедным, все время приходится обеспечивать масштаб мероприятий. А это требует серьезных затрат.
Конечно, нельзя отрицать, что многие выходят на организованные Кремлем митинги совершенно бесплатно: по зову сердца и жажде стабильности. Но тем не менее фактор организации сверху имеет место быть. А вот на «Марши миллионов» никто никого силком не загоняет — тоже факт, не требующий доказательств. Так, может, это более важно, чем сухая статистика пришедших?
Да, скорее всего, 2 марта сотни тысяч под знаменами оппозиции по Москве не пройдут. На странице мероприятия «ВКонтакте» пока лишь около 13 тыс. человек заявили о готовности принять участие в мероприятии, и примерно столько же отметились как возможные участники. Выйдет, дай Бог, половина. Но это, повторим, не главное. Значимо то, что люди перестали бояться, научились организовываться, требовать.
Так что давайте перестанем считать, а начнем констатировать: в России появились, укоренились, стали обыденными и привычными способы уличного выражения несогласия с властью. Часть народа уже перестала испытывать страх, остальные этому еще научатся.
Комментирует Евгений Минченко, политолог и политтехнолог
На мой взгляд, важен лишь итог протестной акции. Например, акции на проспекте Сахарова и на Болотной площади были, очевидно, успешными, поскольку они ускорили проведение в России политической реформы. В частности, была облегчена регистрация новых политических партий, произошел переход к прямым выборам губернаторов. Поэтому, на мой взгляд, единственный эффект — точнее, единственный критерий эффективности или неэффективности той или иной акции — ее результаты.
К сожалению, у нас нет тенденции к протесту, привязанному к ситуации. Смотрите: принят закон об увеличении обязательных отчислений индивидуальных предпринимателей. Он затрагивает интересы 4 млн людей. А сколько человек вышло на улицы? По-моему, вообще ни одного.
Часто спрашивают, почему в Испании выходит по миллиону, а в России лишь десятки тысяч. Но давайте вспомним, когда в Испании последний раз расстреливали людей за участие в массовых протестах или когда это происходило во Франции. Во Франции последний раз людей расстреливали за участие в акции протеста в XIX веке. В России в Новочеркасске в 60-х годах. И я считаю, что есть память об этом. Хотя есть и общая политическая культура.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Виктория Романова, Александр Газов