Скандальные слова депутата-единоросса Андрея Исаева в адрес журналистов и блогеров могут стать предметом уголовного разбирательства. Главный редактор «Московского комсомольца» и председатель Комиссии Общественной палаты по защите свободы слова и СМИ Павел Гусев в понедельник обратился к генпрокурору и главе СКР с просьбой возбудить дело по части 2 статьи 144 Уголовного кодекса «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов».
Журналистское сообщество солидарно — Исаев не только оскорбил, но и публично угрожал их коллегам. Свидетели тому — 17 тыс. подписчиков депутата и все те, кто перепостил твит. Не у каждого издания есть такое количество читателей.
Оставим за скобками вопрос, кто и с какой целью интересуется обычно скучными и официальными сообщениями Исаева. Но факты налицо: твит стал новостью, комментарии к нему — публичной общественной дискуссией, результат — обращение к правоохранителям в думскую Комиссию по этике, что в совокупности к вечеру понедельника породило море статей в официальных СМИ.
Этот случай — наглядное доказательство идеи, что «Фейсбук» и «Твиттер» становятся заменой профессиональным средствам массовой информации — по крайней мере в сфере новостей. Никто уже не спорит, что социальные сети зачастую выкладывают новости быстрее самых мощных и крупных изданий.
Однако само их место появления — социальная сеть — избавляет авторов и от ответственности по нормам закона о СМИ, и от необходимости тщательно подбирать выражения. Твиты и их перепосты — прекрасная возможность оповестить мир о происходящем, но одновременно и шанс запустить «утку» без риска быть наказанным.
Онлайн-трансляции важных мероприятий в «Твиттере» и «Фейсбуке», ставшие популярными за последние восемь месяцев, в свою очередь, поставили вопрос об ответственности профессиональных СМИ за перепечатываемую ими информацию из соцсетей. «Например, наваливаемся, выводим некое сообщение в тренды русского «Твиттера» — и вот это уже информационный повод для СМИ. Ну как же — тренд «Твиттера»! Вброс в социальных сетях будет чего-то стоить лишь после того, как произойдет его «отмывка» в СМИ. Почему я называю информационный вброс «отмывкой»? Потому, что СМИ с себя снимают ответственность после ссылки на сеть. Раньше СМИ были хоть как-то ответственны за то, что они писали. А сейчас все можно, потому что достаточно сказать: «Ну вот же в Интернете сказали…», «Как сообщают в Интернете». Об этом мы уже слышим и на центральных каналах ТВ», — пишет в «Российской газете» Игорь Ашманов, известный специалист в области искусственного интеллекта и управления проектами.
Казалось бы, утверждение, с которым трудно поспорить. Однако автор упускает одну важную деталь — профессиональные средства массовой информации цитируют не абстрактные твиты, а сообщения конкретных пользователей. Чем они отличаются от писем в газету, после которых журналисты отправляются делать репортаж? Так же и в «Фейсбуке» редко кто ссылается на абстрактный аккаунт, чаще всего сообщение не только не анонимно, но сопровождается фотографией автора. Безусловно, подлинность информации все это не гарантирует, но это уже вопрос к тем, кто пишет. Что отлично понимают наши правоохранительные органы. Расследуя события на Манежной площади, следователи использовали фотографии из соцсетей и СМИ, но брали их у конкретных людей, а не у изданий, их перепечатавших.
Разумеется, привычка к чтению «Твиттера» и «Фейсбука» порождает нежелание читать длинные аналитические материалы — «много букв». Куда легче просмотреть наискосок, отмечая устойчивые мемы и клише. И забывать все на следующий день под валом новых сообщений. Но российский филолог скажет, что этой проблеме уже лет 20, и связана она отнюдь не с Интернетом — как только появились сокращенные варианты, а затем и пересказы крупных произведений, большинство школьников и студентов перестали читать оригиналы. На Западе с этим столкнулись тогда, когда появились комиксы. Так что ограничение знаков в твите здесь совсем ни при чем. Лень человеческая и стремление получить больше без всяких усилий — вот причины неспособности воспринимать большой массив информации.
Некоторые специалисты в области информационных технологий видят дискредитацию профессии журналиста также в политической активности, в том числе и в социальных сетях, многих представителей этой древнейшей профессии. Мол, записи в «Фейсбуке», например, члена Координационного совета оппозиции Сергея Пархоменко несовместимы с его профессиональной деятельностью.
«Сейчас журналист, в том числе интернет-журналист, — это яростный политический боец, а вовсе не трезвый наблюдатель. И ему не стыдно за потерю профессиональной невинности. Уже не стыдно журналисту делового издания быть активным участником митингов, драться с ненавистными омоновцами, входить в партии и политические структуры, не стыдно распространять в своем якобы нейтральном СМИ чистую пропаганду. Не стыдно солидным изданиям раздавать массово своим соратникам «пресс-корочки» для «отмазывания» на митингах и тому подобное», — негодует Ашманов.
Подобные рассуждения показывают, насколько далека российская действительность от западного мира. В той же Франции политические пристрастия крупных обозревателей известны всем и каждому. Либерал ты, консерватор или коммунист — для читателей европейских изданий это не является откровением. Более того, многие современные и не очень политики — Черчилль и Муссолини, многие нынешние латиноамериканские лидеры — выходцы из СМИ.
Да и вопрос о политической активности пишущей братии нужно оставить на усмотрение главных редакторов: разрешают ли они своим сотрудникам в свободное время посещать митинги и вступать в партии. Скажем, главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов не разрешает, а вот работодатели Олега Кашина — наоборот…
Комментирует Людмила Телень, главный редактор газеты «Совершенно секретно»:
— Если человек неквалифицированный, то он использует «Твиттер» и «Фейсбук» как источник информации, которому он может абсолютно доверять, и тиражирует информацию, появляющуюся в социальных сетях, как объективную. Профессиональный журналист поступает совершенно иначе — он, естественно, пользуется сегодня всем, но, как правило, проверяет сообщения, дополняет их. То есть информация из Интернета — лишь одна из составных частей того массива, которым пользуется профессиональный журналист.
Это нормальная работа. Просто соцсети требуют профессионального обращения, как и любой другой источник: будь то документ, цифра, социология, — все что угодно. Поэтому ничего зазорного в использовании «Твиттера» и «Фейсбука» нет. Проблема в непрофессиональном подходе, и она действительно существует.
Краткость сообщений в «Твиттере» не мешает профессиональной журналистике, потому что всегда есть спрос на короткие новости. В отсутствии твитов были, да и остаются, ленты новостей на информационных порталах, сообщения информационных агентств, которые зачастую не многим длиннее, чем твиты. Но «Твиттер» — это еще дополнительная возможность, которая открывает новые горизонты для профессиональных СМИ в завоевании своей аудитории.
С «твиттер»-редакцией прессы тоже должны работать профессионалы. Когда это пускается на самотек, когда в автоматическом режиме запускаются все публикации на корпоративную страницу этого аккаунта или на корпоративную страницу «Фейсбука», то, как правило, это плохо работает и девальвирует данный инструмент. Хотя он очень интересный, дает возможность итеративности, но этому надо учиться, этим надо заниматься.
Я думаю, что профессиональный журналист в любом случае имеет свою политическую позицию. И не бывает дистиллированных, чистых журналистов, у которых не было бы своих взглядов на все происходящее, в том числе и политических.
Другое дело, что, когда обозреватель, например, пишет статью в своем средстве массовой информации, он должен представлять некую объективную картину мира, если только это не авторская колонка, которая предполагает определенную ангажированность в силу самого своего жанра. Все остальные жанры требуют объективной подачи информации, объективного исследования, расследования в зависимости от того, чем журналист занимается.
Но естественна у журналиста, также как и у любого другого человека, потребность выражения своей гражданской позиции. Для этого профессиональный журналист сегодня часто использует свой аккаунт в «Твиттере» или «Фейсбуке», где он не выступает как профессионал, а позиционирует себя как гражданский активист или вообще в индивидуальном качестве. Это абсолютно не возбраняется, это нормально, хотя многие СМИ накладывают на своих журналистов ограничения по высказыванию политических взглядов. Есть некоторые издания, в корпоративных нормах которых оговорено, что журналист не имеет права вести свои страницы с изложением своей политической позиции.
Что же касается участия в протестных акциях, то тут надо четко подразделять. Одно дело, когда журналист идет на митинг как гражданский активист, и тогда он не имеет права быть аккредитованным журналистом. Если он идет как участник, он не описывает события, он не анализирует их, он является участником наравне с остальными гражданами, которых полиция может загрести. Совсем другое, когда журналист аккредитован, когда он освещает акцию для своего средства массовой информации. Эта грань должна быть проведена четко, чего пока нет.
Но в наших российских условиях, когда не все законно, люди пытаются себя защитить всяческими способами, в том числе и аккредитацией СМИ в кармане. Хотя с точки зрения профессиональной этики это и неправильно, можно понять тех, кого бьют по голове, а они пытаются от этого защититься удостоверением «Пресса».
Материал подготовили: Мария Пономарева, Виктория Романова, Александр Газов