Закон вносит изменения в статью 4 Федерального закона «О средствах массовой информации», согласно которым употребление резких выражений рассматривается как «злоупотребление свободой слова», и в статью 13.21 Кодекса об административных правонарушениях: заветные словечки будут трактоваться как «нарушение порядка изготовления или распространения продукции средства массовой информации».
На фоне «креатива», которым радуют нас неутомимые российские законодатели, закон о запрете мата в СМИ на шкале бреда соответствует метке «бывает и хуже». Ведь никто в здравом уме не станет ратовать за трехэтажные словесные конструкции в заголовках и текстах газет. Напротив: большинство людей использует в обиходе «технические термины» — кто-то постоянно, кто-то изредка, — однако брезгливо кривится, встретив знакомое словечко в газете.
Хотя надо отдать должное: СМИ, за исключением совсем уж маргинальных, не используют матерную терминологию в материалах. Точнее, почти не используют. Потому что в ряде случаев эти слова составляют суть явления, о котором рассказывает журналист. Будь то скандал в ИД «Коммерсант», где опубликовали испорченный бюллетень с проклятием в адрес Владимира Путина, или пикет против ужесточения правил регистрации, или антивоенная акция подзабытого дуэта «Тату».
А о некоторых художественных произведениях практически невозможно писать, оставаясь в рамках словаря Ожегова, если автор-авангардист надумает украсить название лихим словечком. Да что там говорить о творческих разгильдяях, если министры, депутаты и губернаторы выражают свои мысли не менее решительно, чем матерщинник и крамольник Сергей Шнуров!
Теперь пресса будет вынуждена либо молчать о подобных явлениях, либо подавать их под соусом эвфемизмов.
Однако хорошо известно, что запреты в России имеют свойство расти и расширяться. И закон, который призван защитить чопорных пожилых леди от опасности увидеть слово из трех букв в газете, вряд ли станет исключением. Следующим шагом с очень большой долей вероятности станет введение санкций за нецензурные обороты в комментариях читателей под статьями, в их записях на форумах и в блогах, принадлежащих интернет-СМИ. Конечно, нет ничего сложного в том, чтобы оборудовать форум программой, блокирующей определенные слова. Правда, обмануть такую программу легче легкого. А если во имя стабильности нужно слегка прижать некую «зарвавшуюся газетенку», то самый гуманный суд в мире признает, что неприличное слово, напечатанное «р а з р я д к о й», значит именно то, что значит. Вспомните, как работает статья 282, и согласитесь, что для российских экспертов и судей нет ничего невозможного.
Скорее всего, не будут забыты и блогеры. У властителей дум, которые занимают топ рейтинга «ЖЖ», авторитета побольше, чем у скромной интернет-газеты, которую вы сейчас читаете. В то же время блогеры достаточно невоздержанны на язык, как и большинство людей в неформальной обстановке, а блогосфера по умолчанию считается неформальным сегментом общества.
Закономерно, что наибольшее внимание карательных органов будет приковано к СМИ и блогам, отличающимся невосторженным образом мысли.
У подозрительного читателя может сложиться впечатление, будто «Особая буква» агитирует за использование жаргона и неприличных выражений в СМИ. Это не так. Просто есть стороны жизни, которые нельзя урегулировать с помощью законов. Если публицист обладает достаточным уровнем культуры, ему не нужны специальные законы, чтобы писать статьи без лишней грязи. А тем, кому это не дано, лучше поменьше выступать в публичном пространстве, чтобы не срамиться.
С другой стороны, наступление на гражданские свободы всегда идет под благовидными лозунгами. Отцы отечества то стремятся обезопасить нас от загадочных угроз, то — как последнее время бывает в России — беспокоятся о нашей нравственности. Спасибо за заботу, только не пойти бы вам… на хутор бабочек ловить?!
Материал подготовили: Виталий Корж, Александр Газов