Александр Асмолов, психолог
Долгое время, в том числе и в советский период, в ментальности homo sovieticus — то есть человека советского — вместо отца как контролера по Фрейду был всегда «Великий отец». Он мог называться Сталиным, Лениным. Но самое главное — вся государственная машина через идеологию, образование формировала цензора внутри нас. Существующий цензор постоянно толкает россиян на принятие репрессивных стратегий, когда за тебя придут и все решат, стратегий бегства от свободы и ответственности.
Данные опроса «Левада-центра» четко показывают, что стратегия бегства от свободы и ответственности, заложенная в нашем менталитете, по-прежнему является доминирующей среди тех, кто является носителями массового сознания. В этом смысле итоги опроса мне кажутся точными и ясными.
Первые десять лет постсоветского периода дали веру в возможности, шанс распрямить плечи. Но это было в первые десять лет. После опять начались танцы тоталитарной системы. И все, что сегодня происходит — единая форма, единый учебник, — это четкая поступь тоталитарной системы, которая превращает жителей России в солдат Урфина Джуса.
В ряде европейских стран мы имеем более рациональную и менее репрессивную логику сознания. Я думаю, что, к примеру, в Германии, Швейцарии или Франции больше тех, кто считает, что подобного рода фильмы — это вопрос их ограничения, вопрос личного выбора человека.
***
Павел Салин, политолог
Важно знать, что граждане понимают под цензурой. Я думаю, что в этом случае речь идет не столько про тотальный запрет на свободу мысли, а, скорее, про фильтрацию таких девиантных форм культуры, которые на самом деле доминируют в части СМИ. То есть люди понимают под этим некие смыслы морально-нравственного плана.
Хотя в определенных либеральных кругах слово «цензура» имеет очень негативное значение. Это идет еще из советского и даже досоветского периода, когда во времена Российский империи вводилась тотальная цензура — фактически запрет на свободу мысли.
Понять желание людей можно. Достаточно посмотреть на контент телевизионный, культурный и прочий — в последнее 20-летие там превалируют сцены насилия. У телеканалов содержание практически одинаковое: ставку в основном делают на «чернуху», которая приносит деньги, — сериалы, боевики. И в то же время очень мало каналов, особенно у граждан, у которых нет спутникового телевидения, которые транслируют что-то позитивное — например, рассказывают о природе, истории.
Если брать среднестатистического россиянина, а не какого-то просвещенного, который пользуется Интернетом и вовсе не смотрит телевизор, то можно сказать, что он чувствует себя беспомощным и рассчитывает на какую-то внешнюю силу в лице государства.
Материал подготовили: Татьяна Рязанова, Мария Пономарева, Александр Газов