Таким образом, в открытом режиме лидерам фракций пришлось не просто разговаривать по душам с Дмитрием Медведевым, но и выступать на публику, косясь на камеры. Впрочем, люди они тертые, перестроились быстро — чуть подбавили популистской риторики, всего и делов. Надо сказать, президент отнесся к трудностям лидеров фракций с пониманием.
Борис Грызлов гордо напомнил президенту о победе его партии на прошедших 14 марта региональных и местных выборах. Вполне, надо сказать, заурядное сообщение — неяркое. Почувствовав, видимо, что Дмитрию Медведеву оно не особо интересно, спикер Госдумы решил приподняться над партийной тематикой и вынести на обсуждение государственную проблему. А именно — распоясавшиеся средства массовой информации. Забегая вперед, скажу, что зря Борис Грызлов объектом критики выбрал журналистов, да еще в присутствии самих журналистов. Понятно, конечно, что для лидера самой крупной парламентской фракции мнение российского руководства важнее мнения всех остальных россиян вместе взятых. Вот он и решил быть святее папы римского, или, проще говоря, патриотичнее президента.
Сергей Миронов, председатель Совета Федерации, почувствовав траекторию мысли своего то ли конкурента, то ли коллеги, видимо, решил, что председатель Государственной думы осведомлен лучше, и потому тоже в спешном порядке атаковал прессу. Но, как выяснилось, Борис Грызлов импровизировал на ходу, а может, просто слишком увлекся патриотизмом. Как бы то ни было, президент спикеров не поддержал и даже, кажется, слегка удивился их напору. Он им сказал: «ничего, собственно, особенного в том, что средства массовой информации, тем более по таким существенным преступлениям, критикуют действия правоохранительных органов, спецслужб, властей в целом, нет». И вообще «это нормально абсолютно».
Но видя, как засмущались оба спикера, примирительно добавил: нельзя, дескать, противопоставлять борьбу с терроризмом гражданскому обществу. И, мол, он рад, что это противопоставление вызывает у думцев такую же оценку, как у него самого и исполнительной власти в целом.
Журналисты не вполне уловили логику в выступлении Дмитрия Медведева. Но зато лица Бориса Грызлова и Сергея Миронова разгладились.
Владимир Жириновский не стал искушать судьбу и поделился с президентом своими мыслями на более прозаические и всегда востребованные социально ориентированные темы — о снижении цен на хлеб и тарифы ЖКХ. А как всегда трагичный Геннадий Зюганов порассуждал о невозможности прохождения чужих армий по Красной площади в День Победы, а потом немножко неожиданно попросил у президента вернуть смертную казнь — «хотя бы временно».
И как-то это тоже странно прозвучало. Как будто Геннадий Зюганов просил смертную казнь, чтобы решить несколько своих личных проблем.
Дмитрий Медведев в ответ рассказал о своем экспресс-визите в Дагестан. Президенту за те несколько часов, что он провел в этой горной республике, показалось, что обстановка там «достаточно стабильная и спокойная». Видимо, понимая, что такая оценка не всем кажется объективной, президент заметил, что в этом взрывоопасном регионе нужно заниматься вопросами образования, жилья, созданием рабочих мест. Так и осталось неясным, считает глава государства обстановку спокойной или все же взрывоопасной.
Дмитрий Медведев, обычно дидактически точный и юридически логичный, на этот раз частенько сам себе противоречил и путался. Может, он потом тоже пожалел, что оставил здесь журналистов. При всех ведь не скажешь: Борис Вячеславович, вы что это на прессу наехали? Мы ее и так зажали — не продохнуть. Сами как-нибудь разберемся. Или: Геннадий Андреевич, ну зачем вам смертная казнь? Мы и без нее террористов замочим сами знаете где.
Вместо этих простых слов из уст главы государства лилось нечто маловразумительное. С одной стороны, президент явно удовлетворен тем, что Россия, не проводя казни преступников, выполняет обязательства перед Советом Европы. Это как бы для либералов-демократов. И тут же добавляет — для коммунистов-патриотов: «Если бы я здесь работал в 90-е годы, решения были бы другими».
Не поймешь этих политиков.
Что они все хотели сказать нам и друг другу?