Российская политическая элита в свое время была здорово перепугана чередой «цветных революций» на постсоветском — точнее, с учетом Сербии, постсоциалистическом пространстве.
Сперва громыхнуло на Балканах, но падение Милошевича еще можно было воспринимать как частный региональный эксцесс. Затем полетел насквозь изъеденный коррупцией режим Шеварднадзе. Это было уже поближе, заставив напрячься людей в высоких кабинетах и несколько воодушевив российских оппозиционеров и революционеров. В «бункере» НБП на Фрунзенской даже родился, как бы сейчас сказали, «тренд»: «Почему в Грузии можно, а в России нет?», и тогдашние нацболы с гоготом повторяли эту фразу друг другу. Ну а потом случилась Украина, и довеском, как контрольный выстрел, Киргизия…
И все, понеслось. Кремль начал ожесточенно бороться с «оранжевой чумой», вбухивать астрономические бюджеты в клонирование нашистов и румоловцев, началась эра «селигеров» и газеты «Реакция». Тогда же произошла окончательная зачистка телевидения, был сформулирован тезис «шакалящие у иностранных посольств», а один из заместителей главы Администрации президента многозначительно намекнул на страницах известного издания: мол, «некоторые яблоки и лимоны растут на одной ветке!».
В это же время кремлевские политтехнологи принялись раскручивать тему России как «осажденной крепости»: кругом внешние враги, желающие наших нефтегазовых закромов, а на окладе у них пятая колонна, ждущая выборов 2008 года и готовящая свой Майдан. Оппозиционная пресса злорадно каламбурила в ответ про «страну осажденных сурков».
Сама же оппозиция, ловя ноздрями киевский ветер, действительно мечтала о Майдане, с упоением создавала многочисленные младолиберальные организации а-ля «Пора» и «Кхмара». Формировались коалиции, отставные премьеры и прочие опальные VIP-персоны, вдохновившись примером Ющенко, стряхивали пыль с пиджаков и готовились к скорому президентству.
Словом, всем было весело и чуть-чуть страшно. Чем все закончилось — известно. Оппозиция, растеряв на боевом пути всех кандидатов в президенты, насмерть переругавшись и закономерно не сумев нигде зарегистрироваться, закончила кампанию 2007—2008 годов в довольно жалком виде. Главное же — она так и не стала массовой.
Большая избирательная игра прошла как-то мимо российского народа, не превратилась, как на Украине и в Грузии, в революционное «окно возможностей». Рядовых россиян мало волновали выборы — их честность либо бесчестность. И передовой украинский опыт людей не особенно вдохновлял. У российского народа медленно вызревали его собственные проблемы, которые не замечает власть и с которыми толком пока не умеет работать оппозиция.
Эти народные беды вызревают до сих пор, уже начиная выстреливать хоть и скоротечными, но, по нынешним меркам нашей страны, мощными бунтами: национальными (Кондопога, Манежка), социально-экономическими (автомобилисты Приморья, шахтеры Кемерово).
Кремль, нейтрализовав «оранжевую угрозу», вернув себе свое самодовольство, так легко пугаться больше не желает. Лениво отмахивается от народных выступлений. Где-то частными уступками в сочетании с подкупом и запугиванием лидеров (например, Калининград), где-то прямым полицейским насилием (как это было во Владивостоке). Важно, что элита именно отмахивается. Решает кажущиеся ей частными проблемы в режиме ручного управления.
Как и во время войны с «оранжизмом», в царственных кабинетах нет ни малейшего понимания того, что нужно меняться самим и менять страну. Возможно даже, ценой частичного или полного отхода от власти. Легко вскользь говорится, что да, был у нас «такой как бы застой», точнее его «признаки», но теперь даже пятипроцентовые партии-аутсайдеры получат по одному утешительному месту в Госдуме, а значит, застоя больше нет...
Я это все вот к чему: сейчас арабский мир выстрелил чередой новых революций — Тунис, Египет, на очереди предположительно Йемен, неспокойно в Алжире и Иордании. И тут у российских правителей куда больше оснований для беспокойства, чем после Украины и Грузии. Просто потому, что нынешняя РФ скорее похожа на Египет Мубарака и Тунис Бен Али, чем на Украину Кучмы.
Оценивая события в Египте, главное — не идти на поводу у части истерично настроенных блогеров, видящих за демонстрациями зловещую рожу радикального исламизма. Я сам, признаться, наблюдая трансляцию с каирских площадей и слыша «Аллах акбар» над толпой, поначалу поверил было в прохамасовский мятеж. Но внимательно проанализировав происходящее, понял, что многие египетские проблемы — очень наши, очень российские.
Миллионные толпы выходят на митинги не потому, что им хочется больше шариата и паранджи, не кяфиров вешать выходят и не с «Большим Шайтаном» бороться. Людей выводят на площади вопиющее социальной расслоение, безработица, неустроенность молодежи, коррупция, повседневное, ничем зачастую не спровоцированное полицейское насилие.
Широкое знакомство с остальным миром — благодаря Интернету и постоянному притоку туристов — и удручающее понимание того, насколько сильно жизнь твоей страны отличается в худшую сторону, хотя она и обладает определенными ресурсами для того, чтобы жить лучше, — это все тоже в копилку народного бунта. Когда ты обречен всю жизнь работать мусорщиком и жить в «городе мусорщиков» (есть такое место в Каире) только потому, что твой отец всю жизнь был мусорщиком, в то время как сын армейского генерала обречен быть генералом либо крупным бизнесменом, а сын президента обречен руководить правящей партией и также обречен на будущее президентство, — это хорошая почва для революции. Когда за невежливое обращение к офицеру полиции тебя могут закрыть в тюрьму на полгода и пытать там так, что это страшно пересказывать, — революция становится единственным выходом.
Сравните это с Россией. Страной, где ОМОН может зачистить целый город (Благовещенск, Башкирия). Страной, где во всем, что не касается репрессий, государство беспомощно — начиная от лесных пожаров и заканчивая запуском спутников. Страной, где везде, на всех «хлебных» направлениях — в системной политике, крупном бизнесе, искусстве — сформировались прочные феодальные династии, царят кумовство и закрытость. Страной, где парню из «рабоче-крестьянской» семьи светит только крепостническая армия, где из провинциальной серой нищеты выбиться невозможно. Кстати, армия — то, что нас от Египта отличает. В Египте армия сильна и любима народом, может дать хоть какую-то путевку в жизнь. У нас, как известно, не так.
Вбухав миллионы в борьбу с призраком Майдана, Кремль не понимает, что может быть и Ат-Тахрир. Это вам не веселый хмельной Киев с пестрыми флагами и бабкой Параской. Если не решать системно, но энергично огромные социальные проблемы страны, все может быть очень и очень плохо. Возможен тот взрыв народного протеста, который не Госдепом инспирирован, не отставными премьерами и диссидентами-гандистами. Тот сценарий, от которого не спасешься превентивными арестами, не заслонишься ОМОНом и нашистами в красных майках. Даже вот верблюжья кавалерия, как видим, не сильно помогает в подобной ситуации.
А что касаемо отсутствия на мерзлой российской почве «братьев-мусульман» и прочих бравых ребят, это никого успокаивать не должно: у нас вон аудитория Манежки — несколько тысяч человек. В одной только Москве. Вполне себе боеспособная и организованная сила, которая легко вольется в по-настоящему общенародный протест.
Не важно уже, уйдет Мубарак сейчас или в сентябре, после выборов. Старик, кстати, оказался, отдадим ему должное, настоящим восточным львом, очень искусно боролся и борется за право уйти достойно. Важно то, что Египет изменился навсегда. Ценой трехсот жизней, на данный момент.
На месте чиновников Администрации президента я бы сейчас круглосуточные совещания проводил, подобные тем, которые не прекращались в 2004—2005 годах «после Украины». На тему «Как нам избежать египетского сценария в среднесрочной исторической перспективе». И желательно не в ключе организации условной «верблюжьей кавалерии», а как-то поконструктивней.